Попавший в некроманта 3. Злой пацифист на войне - страница 23
Баронет на первом же привале опробовал свое приобретение. Девка оказалась горячей, стонала задорно. Родерик доволен остался, выглядел прямо как сытый кот, когда из-под тента повозки выбрался.
* * *
Перед пересечением границы герцогства Гаут прочел солдатам речь на тему «Мы вступаем на враждебную территорию, значит теперь грабить и насиловать можно, но и в ответ прилететь может, так что мелкими группами от лагеря не отходить».
Я в изложенные призраком правила не вмешивался. Не время и не место устраивать тут смену устоев и борьбу за гуманность. Любое отклонение от устоявшихся традиций в условиях войны и жесткого общества – это не гуманность, а путь к смерти. На Земле уставы кровью написаны, а тут – обычаи войны, и не только кровью, но и поносом.
Не хочешь грабить местное население на чужой территории? Хорошо, поддерживаем. А кушать ты что будешь?
Две сотни солдат за шестидневную неделю поглощают полтонны продуктов, если не больше. И это только каши и мясо. Того запаса, который на повозках с собой везем, хватит на месяц. Из него одна неделя уже прошла, еще полторы пройдет, пока доберемся до поля боя. С фуражом – такая же история. Во время быстрого перехода коней кормить одной травкой не получится, нужен овес. Дюжина кило в день на одну лошадиную морду. В неделю – две тонны на весь отряд.
Тут сразу надо уточнить – тяговые лошади, выведенные ведьмами, выносливее и сильнее земных, но не в разы. Повозка весит килограммов триста, на ней груза до тонны. На хорошей дороге на телегах солдаты по очереди сидят, половина отдыхает, половина – пешком топает. Пятеро тел в кольчугах – почти полтонны. Броня и оружие на весь десяток – еще полтонны. Всё. На все припасы – четыре грузовые телеги. Две тонны круп и мяса, две тонны овса. Плюс к этому в личных повозках у Родерика и у меня кое-что лежит. Вот и вся средневековая логистика. Дрова, вода, овощи – всё это на месте искать надо, но и прочие продукты лучше на месте искать, резерв расходовать не стоит.
Местное население к этому необходимому грабежу с пониманием относится. Понимают, что или они нас кормят, или мы их режем. Я вот не уверен, что в случае чего успею голодных злых солдат остановить. А другие командиры и останавливать не станут.
Только ведь перед нами уже войско прошло, а сейчас конец весны – запасов почти нет. Нельзя ограбить того, у кого пусто в кладовых.
* * *
На бывшей вражеской территории мы быстрым маршем прошли мимо нескольких деревень, чтобы не тратить время на грабеж и прочие излишества.
А вот ближе к закату мы огорчили одну деревню тем, что решили стать там на ночевку.
К нам вышел староста, бухнулся на колени, стал плакать и убеждать меня, что всё уже съедено до нас.
Рядом с моим плечом висел Гаут.
– Слышь, борода, хватит по земле елозить, – ему надоело наблюдать страдания старосты. – Выдели мужиков, пусть накосят травы – на ночь каждой лошади по тачке с верхом. Это раз. Дальше – у вас тут речка есть. Пусть дети или мужики рыбы наловят к рассвету, два мешка, не меньше, а бабы уху сварят. Да лука зеленого и черемши не жалейте.
– Мартель, – позвал я мертвого некроманта. – Возьми пятерку солдат, осмотрите вон ту рощу, там наверняка есть фазаны или зайцы. А может, и косулю найдешь. Все, что съедобно – убивай, а солдаты пусть кровь с тушек спускают и подтаскивают к котлам.
– А еще баб молодых пришли десятка два, – Гаут продолжил давать инструкции старосте. – Поесть приготовить и для прочих надобностей. Чем лучше бабы будут, тем целее девки останутся.