- Полагаю, ничего страшного, Ксения, - спокойно произносит шеф.
И я уже выдыхаю облегчённо. Какой же он, всё-таки, классный!
Расплываюсь в улыбке и тут сбоку раздается грохот. Опять замираю и прямо чувствую, как слева вырастает гора. Даже свет от окна закрывает.
Но я не поворачиваюсь.
- Похоже, твоя новая помощница не справляется со своими обязанностями, - звучит противный голос теперь уже не снизу, а сверху. - И что вообще это значит? «Не работает принтер»?! У нас в компании не работает принтер?!
Сжимаю кулаки и стискиваю зубы. Я очень зла. Он что? Думает, что я вру?!
Поворачиваюсь, наконец, к этому гаду и цежу сквозь зубы:
- Не работает! Вы полагаете, что я это придумала? Я честно пыталась его починить, пошла за картриджем. Но! - поднимаю вверх указательный палец. - В вашей кладовке мыши!
Мужик вздергивает брови и несколько секунд молча смотрит на меня. А потом его глаза сужаются и брови сходятся на переносице.
- В кладовке?! - произносит громогласно.
И я чуть на падаю. Раскрываю от удивления рот. Потому что по интонации и тону узнаю голос того, кто несколько минут назад ворвался в комнату отдыха и наорал на бедных женщин.
Это же он искал, кто был в кладовке! Он!
Ну все. Хана тебе, Ксюша!
И я машинально начинаю внимательнее вглядываться в пятна на его лице. Капец. Это что, а? Краска от картриджа, что ли?!
Бляяяяяяя. Других слов у меня просто нет.
А мужик, словно прочитав мои мысли, едва заметно кивает. Типа, да, хана тебе, Пирогова. Полная хана. Хотя уверена, что вместо «хана» он другое слово использует.
Но и этого ему мало. Он точно решил добить меня. Потому что поднимает руку и пальцами потирает свой мохнатый подбородок и я сразу же замечаю, что средний палец у него забинтован.
- О! Арс, а что с пальцем-то? - эту давящую и сжимающую меня тишину прерывает голос Константина Львовича. - Когда успел? Вроде же, не было с утра!
- Да вот, - усмехается тот в ответ, - решил тоже принтер починить. Пошел за картриджем и вот, - и он выставляет прямо перед моим носом свой средний палец.
Смотрю на него и сглатываю.
Мышеловка?
Я же слышала треск.
Полное фиаско, Ксюша.
Мужик все же убирает палец, но продолжает смотреть на меня.
- Ну, может, мы продолжим? - недовольно произносит один из мужчин. - Или так и будем хвастаться увечьями?
- Да, Арс, ну, хватит тут мою помощницу смущать, - просит шеф. - Считай, что мы все тебе сочувствуем.
- Все? - он щурится и почему-то опять смотрит на меня! Да что ж такое-то! Неужели у меня на лице написано, что мне пофиг?
- Ксения, продолжайте, - Константин Львович улыбается, обращаясь ко мне.
А я понимаю, что не смогу. Что после такого стресса у меня из головы все вылетело. Все цифры и графики. Да и голос словно куда-то подевался.
Ну, и смысл стараться? Я прямо читаю по буквам приказ о своем увольнении на лице этого гада, потирающего забинтованным пальцем свой подбородок. И усмешка его как жирная такая печать на этом самом приказе.
Эх... И костюм не помог... Все-таки, хорошо я придумала не срывать бирку и сдать его назад. Хоть деньги верну.
- Извините, выдавливаю из себя, - опуская взгляд и откашливаясь. - Я не могу, - и падаю на стул. Упираюсь взглядом в стол.
Повисает тишина. И это капец как сложно выдержать такое напряжение.
Чувствую, что покрываюсь красными пятнами. И все ведь смотрят на меня.
- Ну, что ж, - слышу голос шефа. - Ладно. Думаю, это не критично. И, наверное, даже правильно.
