Парадная дверь отворилась, и молодой человек в костюме и модных очках пригласил Амину войти. Она оказалась в просторном фойе.
– Это… у вас музыка играет?
Лирическая мелодия мягко наполняла пространство из скрытых колонок.
– Александр Скрябин, – с укоризной поднял брови секретарь. – Концерт для фортепиано с оркестром.
Мраморный пол, колонны, высокие потолки, зеркала. Кажется, хозяин дома был поклонником королевской классики. Амина оглянулась, но секретарь уже испарился.
– Чем могу быть полезен? – приятный баритон прозвучал откуда-то сверху: с монументальной лестницы, ведущей на второй этаж.
– Прошу прощения, что беспокою вас, но это очень важно… – Амина представилась и протянула руку хозяину дома.
– Василий Кириллович, – в ответ произнес бизнесмен. Его рукопожатие было крепким, но коротким.
Смирнов держал себя уверенно и в целом производил впечатление человека военной выправки. Он был высок и ладно сложен. Дорогой кашемировый свитер обтягивал широкие плечи, брюки сидели на нем как влитые – видно, сшиты на заказ. На вид ему было лет пятьдесят, но он держал себя в прекрасной физической форме. Лишь в уголках цепких карих глаз собрались морщинки, да виски подернулись сединой.
– Соболезную вашей утрате. – Амина искренне выразила свое сочувствие.
Василий Кириллович моргнул и отвернулся. Он провел Амину в гостиную, где стоял массивный стол со стульями, и жестом предложил сесть. Амина огляделась: через французские двери открывался живописный вид на сад. Не успела Амина насладиться столь изысканной обстановкой, как появился секретарь. Он материализовался так же внезапно, как до этого исчез. Эдик поставил перед гостьей поднос с печеньем, сливками и кофейником. Амина уловила пряный запах кардамона, исходивший от напитка.
– Я вас слушаю, – Смирнов внимательно посмотрел на нее.
– Предполагаю, что вы понимаете, почему я здесь…
– Да, – голос бизнесмена сорвался. Он прокашлялся и налил чашку кофе, пододвинул ее Амине. – Сливки?
Амина отрицательно качнула головой.
– Я тоже пью черный. Эдик, где сахар? – крикнул Василий Кириллович куда-то в сторону.
– Не нужно, – попросила Амина, но рядом уже возник секретарь с сахарницей, наполненной блестящими коричневыми кубиками, и щипцами.
– Это моя вина. – Смирнов отпил обжигающий кофе и часто заморгал. – Я был против того, чтобы она встречалась с этим проходимцем. Думал, что дочь меня послушала и порвала с ним. Неделю его тут не видел…
– Вот как… – Амина сделала маленький глоток. Кофе был терпким.
Василий Кириллович опять прокашлялся.
– Почему вы называете Илью проходимцем?
– А кто он, по-вашему? – вспылил Смирнов. – И не упоминайте его имени в моем доме!
Амина слегка оторопела и решила зайти с другой стороны.
– Вы не могли бы показать мне комнату Жени? Это поможет мне составить полную картину…
– Простите меня, – Василий Кириллович стушевался. – Конечно.
На столе остался стоять недопитый кофе.
Они подошли к лифту и поднялись на третий этаж. До этого Амине не приходилось бывать в частных домах с лифтами. Она невольно покачала головой. Что за причуды…
– Скажите, Женя часто не ночевала дома?
– Конечно нет! – с чувством возразил Смирнов. – Только изредка оставалась у своей лучшей подруги, Светы Бондаренко… Я разрешал.
Амина записала имя в заметках на телефоне.
– Вот и вчера сказала, что переночует у нее. А я, дурак, даже не проверил! – Василий Кириллович подвел Амину к дверям спальни. – Только не трогайте ничего! Пусть все останется как при дочери…
