«Ты меня не обманешь, – подумал Ярик, наблюдая за куклой краем глаза. – Я за тобой слежу!»
Стирая остатки готического макияжа, в кухню, ставшую вдруг маленькой и тесной, втиснулась Лена. Поздоровалась. Обреченно закатив глаза, стоически пережила рассеянный мамин поцелуй и папины объятия. Несмотря на духоту, Ярик покрылся холодным потом. Вот сейчас. Сейчас все случится. Родители сунут Ленке неожиданный презент, и сестра закричит, заверещит так, что полопаются лампочки. Она же девочка, она даже пауков боится до обморока. А эта кукла… она омерзительнее, чем сто тысяч пауков. Кошмарнее, чем самая скользкая ядовитая гадина. И родители наконец-то осознают, что они притащили домой из леса, и избавятся от этой дряни.
В унисон его мыслям мама вскинулась, выскользнула из транса:
– Леночка! Смотри, какое чудо мы нашли!
Кукла перекочевала в мамины руки, чуть темные от грибов и земли. Руки-веревки взметнулись и опали. Ноги-веревки с нелепыми лапотками дернулись и замерли. Широкое лицо, выпучив пуговицы глаз, уставилось на Лену. Вот сейчас… сейчас… Ярик даже зажмурился на мгновение.
– Ага, – Лена флегматично пожала плечами, – прикольно.
И все?! Ярик недоверчиво приоткрыл один глаз. И это вся реакция?! Где крики?! Где вопли?! Где обмороки?! Он внимательно посмотрел на куклу. Нет, молчаливая угроза никуда не делась. Просачивалась сквозь стежки фальшивой улыбки. Так почему же Ленка…
– А я сразу сказал, что она тебе понравится! – папа многозначительно поднял палец вверх.
– Держи, – мама протянула находку дочери.
– Ма-а-а-а-а-а-а-а-ам… – Ленка тянула это «мам» так долго и так сильно закатила глаза, что даже самым недогадливым людям должно было стать понятно, насколько нелепо такое предложение.
Но мама не поняла:
– Посадишь к своим Барби. Они наверняка подружатся!
– Ма, мне четырнадцать, – медленно, как если бы это она была взрослой, объясняющей несмышленому ребенку очевидные вещи, сказала Лена. – Я всех своих Барби два года назад раздала. Куклы – это для малышей.
– Бери-бери, – присоединился папа. – Отличная вещь. Раритет! Это же… как его… винтаж, о!
– Ага, щас! – Лена поморщилась. – Мне теперь всю фигню, что вы на помойке найдете, в свою комнату тащить?!
В любое другое время такая дерзость тянула минимум на замечание. Но сейчас мама с папой, похоже, растерялись. Переглядываясь между собой и взглянув на куклу, они напоминали заговорщиков, чей замысел пошел не по плану.
– И вообще она какая-то криповатая. – Лена ткнула куклу пальцем в мягкий живот. – У меня от нее мурашки.
Ярик оживился было, но по лицу сестры быстро понял, что ее слова всего лишь отговорка. У Лены, с ее увлечением готикой, на каждом втором постере или скелет, или вампир. Что ей какая-то кукла! И все же, все же – как она может не чувствовать черную злобу, которой пышет тряпичное лицо?!
Мама всплеснула руками:
– Ой, все, меня это утомило! Кукла ваша, разбирайтесь сами, кому она достанется.
– Чур не мне! – выкрикнув, Лена аж подпрыгнула на месте.
– Чур не… блин… – от досады Ярик прикусил губу.
Окинув оцепеневшего брата взглядом победительницы, Лена показала ему язык и, помахивая рукой, удалилась в свою комнату. Оказавшись под перекрестьем родительских глаз, Ярик неслышно чертыхнулся. Словно неразорвавшуюся мину, он двумя руками взял куклу, удивляясь ее невесомости. Родители, обнявшись, с приклеенными улыбками смотрели ему в спину, пока Ярик, точно приговоренный к смертной казни, тащился по коридору. Он уже решил: как только мама с папой уйдут на работу, кукла отправится в контейнер на помойку.
