Популяция - страница 22

Из обрывков фраз и воплей Олег восстановил, что Алексей со всей тактичностью и эмпатией солдафона «попросил» Алису «завалить ебальник, итак нервы сдают». Алиса вцепилась ему когтями в рожу, обвинив в смерти мужа. Красные полосы ногтей на лице Алексей говорили сами за себя. Ильинична кинулась их разнимать, за что получила от озверевшей девушки ногой в живот. Алексей достал ствол и обещал пристрелить «бешеную суку». Миша выбил пистолет, немного вывернув руку стрелку в районе локтя.

В итоге, исцарапанный Алексей тряс больной рукой и материл Алису и Мишу, Алиса орала на Лёху, но с места не рыпалась, потому как Миша сам пообещал её пристрелить, если та не успокоится. Таня смотрела выпученными глазами на происходящее и хватала ртом воздух как золотая рыбка. Ильинична сидела на земле, держалась рукой за сердце и охала, возле неё хлопотал Семён.

– Санёк где??? – Олег крикнул достаточно громко, так что все на него обернулись.

– Я вас, блядь, спрашиваю, где Саша??? – Олег побелел. Злость, страх, ненависть. Он бы этих психов сам всех перестрелял, но исчез куда-то мальчишка.

Олег под локоть пихнул няню Таню в машину к Павлику. Тот накричался до синих губ, и только испуганно всхлипывал. Девушка будто очнулась, схватила малыша на руки, вытерла слёзы, поила водичкой.

– Саааша! Сааанёёёк! Саааш!!! – очухавшиеся взрослые носились по площади, звали. Олег свистел Псинку. Мальчик и собака будто провалились сквозь землю. Разбежались на поиски. Звали, кричали, заглядывали в машины.

Олег и Миша пошли в ТЦ. Оббегали этажи, магазины с игрушками. Гулкие шаги, тяжёлое дыхание. Мёртвый торговый центр был наполнен трупным запахом и тишиной. Из темноты коридора на Олега вышла Псинка. Собачка ковыляла на трёх лапах, одну она прижимала к себе. Парень присел на коленки, взял больную лапку и понял, что та вся мокрая и горячая от крови. Псинка истошно завизжала от боли. Лапа была безнадёжно раздроблена. На визг прибежал Миша.

Идти туда, откуда вышла собака не хотелось. От ужаса. От предчувствия страха и невыносимой для глаз сцены свершившейся беды. В конце коридора стояли игровые автоматы. Вернее один лежал. Олег и Миша, не сговариваясь, подняли его. Любимый детский аттракцион. Кран двигается и захватывает игрушки, мешочки с конфетами и обожаемой малышами мелочёвкой вроде липких слаймов с блёстками или пластилина из шариков. С третьей или пятой попытки можно было достать то, на что глаз пал. Ни Олег, ни Миша никогда в жизни не хотели бы видеть то, что торчало из отсека для добычи.

Расквашенная головка неестественно выгибалась на бок, ноги разъехались в разные стороны, наполовину оторванная ручка просунута внутрь автомата через ход для призов. Мёртвой хваткой кулачка Санька сжимал лапу пушистого белого медведя.

Олег отшатнулся. Что-то хрупнуло под ботинком. Почти машинально он опустил глаза на пол. Там лежали отрубленные пальчики левой Саниной ручки. Розовые, как толстые дождевые червячки в луже. Крови.

Олег отвернулся, сделал три шага к стене и упёрся в неё лбом. Он молча молотил кулаком по шершавой краске, а потом сполз на пол. Миша сел рядом. Их сжатые кулаки белели, зубы крошились, а мутные от слёз глаза смотрели, не мигая, на мятый листок бумаги на стене с надписью «Внимание! Игровые автоматы не закреплены! Следите за детьми!»

Злость! Олег чувствовал себя собакой, готовой вцепиться в горло любому, кто сделает неосторожный шаг. Он выходил из торгового центра и чувствовал, как накаляется вокруг воздух, как плавится под ногами земля. Заливающий гнев, нечеловеческая сила, прожигающее как кислота желание порубить в мелкий фарш всех виновных в гибели мальчика.