– Ну, и ничего, не надо грустить! – Михаил не стал настаивать. – Всё наладится, так всегда бывает. Всё, казалось бы, хорошо, потом бац – неприятности! А дальше – лучше, всё лучше…! Во всяком случае, неприятности долго продолжаться не могут! Проверено! Надо очень в это верить и надеяться!
Он произнёс это так горячо, с такой убеждённостью, будто то же самое хотел внушить и себе самому. Ей показалось – его глаза зажглись, он вопросительно посмотрел на неё.
– Прозвучало здорово, даже оптимистично, но не для меня ваша формула! – Как от озноба дёрнула плечом Руслана.
– Так! Проехали! А давайте на «ты», так проще общаться! И давайте всё же, что-нибудь съедим, а то я грохнусь здесь и сейчас прямо перед вами в голодный обморок! – Мягко произнёс, открыто улыбнулся попутчик. Затем поставил перед ней пластиковую одноразовую тарелку, наполненную едой.
– От коньяку отказываешься, как я понял? Ну и я не буду! Тогда придётся идти за чаем!
– Вашему другу с утра, ох, как, кстати, будет ваш, – она покраснела, – этот твой коньяк!
Они снова улыбнулись друг другу.
– Нет, – ответил он ей твёрдо, – мой друг ничего такого больше не получит ни с утра, ни с обеда!
Ужинать закончился в молчании. Веки стали тяжелеть, перед глазами всё поплыло. Мерный стук колёс снова отдавался в висках. Михаил тактично произнёс:
– Пора на покой, денёк выдался, – кивнул при этом на спящего Андрея, – прямо скажем, не из лёгких!
Очень тихо, собрав остатки еды в пакет, чтобы выбросить, Михаил вышел из купе. Руся осторожно легла рядом с сыном, положив, голову на согнутую в локте, руку. Вагон раскачивало от набравшего скорость поезда, он грохотал всеми составляющими.
А ей было не страшно. Уже не страшно.
Она внезапно проснулась от какого-то странного шума. Две мужские фигуры, – она с трудом, ещё сонная, распознала в них своих попутчиков, – схватив друг друга «за грудки», боролись. На фоне зеркала купе, отражавшего голубоватый ночной свет, падающий из окна, Руся видела, как метались два тёмных силуэта. Отдавая преимущество в молчаливой схватке переменно один другому, сопели и стонали. Она вжалась как можно сильнее в стенку купе, при этом очень осторожно, но плотно, накрыла ребёнка своим телом.
– Не смей, идиот, слышишь? – грозно шептал Михаил. – Твоих выкрутасов с меня хватит! Я ещё не забыл все твои подвиги в экспедиции!
Тут Михаил схватил противника за горло.
– Ну, всё, всё! Брэйк! – Прошептал Андрей, задыхаясь, и ухватил душившие его руки.
– Подумаешь, барышня нашлась! Кто она такая, – кивнул в сторону женщины, – знаешь? Нет! А чего печёшься о ней? Первым хочешь быть? Ну, так бы и сказал! Я не брезгливый!
– Заткнись, я сказал! Разбудишь! – Прошипел Михаил. – У тебя явно что-то с башкой! Или это следствие твоих ежедневных пьянок ещё там, в тайге?!
– Не напоминай лучше! – жарким шёпотом возразил он. – Нашёл, чем попрекать больного человека! Плохо мне, понимаешь?! Тоска эта, мороз этот! Холод собачий! Ни тёлок толком, ни кабаков! На фиг бы мне это, а? А всё папаша, как заводной! Давай, мол, с Мишкой, в экспедицию, мужиком, а может, и человеком станешь!
Руслане послышались в голосе взрослого мужчины обида и слёзы. Затем соседи успокоились. Старались говорить очень тихо. А она продолжала лежать, по-прежнему вжавшись, боясь шевельнуться, затаила дыхание!
– Слышь, Мишель? Где-то там у нас было? Я много водяры набрал!
