В голове настойчиво крутилась одна навязчивая мысль: зачем нужна такая изоляция в главном зале ресторана, если для уединения существуют VIP-кабинки.
Ответ появился, спустя несколько минут после того, как официант поставил передо мной внушительную порцию ароматного на вид мяса. Но аппетит исчез мгновенно, как только взгляд застыл на высокой фигуре человека, только что вошедшего в зал.
Его бы я не спутала ни с кем.
Шахов Данил Олегович – человек, изнасиловавший мою маму. Мой биологический отец и самый жуткий кошмар в жизни.
И этот кошмар направлялся к нашему столику.
Перевела взгляд на Заверина. Он продолжал все так же невозмутимо и пристально наблюдать за мной.
— Я не сбираюсь быть приманкой! — прошипела я, обхватив пальцами столовый нож.
Со стороны – все вполне пристойно. Просто нож. Просто разрезать сочный стейк на моей тарелке. Ничего странного. Но металл уверенно холодил руку.
— Он не знает тебя, — голос Зверя звучал спокойно и уверенно.
Охрана пропустила Шаха к нашему столику. Зверь не спешил подниматься со своего места, чтобы пожать руку мужчине.
А я поняла, что не свожу взгляда со своего фужера, наполненного красным вином.
Спрятать нож — секундное дело. Рукав платья позволял.
А что потом? Нож еще пригодится.
Разбить фужер и вонзить острую ножку в артерию на шее. Смогу? Смогу!
Много раз в мыслях я прокручивала подобные варианты. Я убивала Шахова разными способами. Убегала от него в своих снах. Проклинала.
— Алексей! Какими судьбами? — произнес мой детский кошмар.
Я никогда не слышала голоса Шаха. Только издали видела этого жуткого человека, слышала о его репутации садиста и торговца живым товаром.
Я ощутила любопытный взгляд на себе. Скользкий. Мерзкий. Он ощупывал меня от макушки до пят. Тошнота подкатила к горлу. Хотелось убежать в уборную и вымыться с мылом. Кажется, каждый неприкрытый платьем участок кожи, был запачкан этим взглядом.
Заверин накрыл мою ладонь своей рукой.
Теплая. Уверенная. Оберегающая.
Со стороны все прилично. Я ведь его спутница. Он имеет полное право меня касаться. Жест внимания – не более.
Но твердая ладонь стиснула нож поверх моих пальцев.
— Здравствуй, Данил Олегович, — произнес, наконец, Заверин.
Он перетянул внимание Шахова на себя, поднялся со своего места, протянул руку для пожатия.
— Хорошее у тебя заведение, Шах, — похвалил Алексей.
Я поняла, что не свожу взгляда с пуговиц на его рубашке. Он привел меня к Шаху? А дальше что? Отдаст? Обменяет? Продаст?
— Гляжу, девке твоей не очень здесь нравится, — ухмыльнулся Шахов, и вновь скользкий взгляд огладил мои плечи и грудь.
Тошнота подкатывала все сильнее. Я уже не собиралась использовать оружие против папаши. Изначально хотела просто выйти на воздух. И бежать. Бежать, куда угодно, только бы подальше от этого места, от этого человека, от его скользкого оценивающего взгляда.
— Моя женщина, — Заверин произнес оба слова с нажимом, как приговор, — Не любит подобные заведения. Предпочитает домашние блюда.
— И даже так? — мерзко рассмеялся Шахов.
Я замерла, глядя на Зверя. Хотелось кричать, чтобы он оглох от моего голоса. Оглох, но вытащил меня из этого места. В идеале — спрятал от Шаха в своей башне из стекла и бетона.
— Мясо пересолили, — хмыкнул Заверин, кивнув на нетронутое мясо, остывавшее передо мной. — Ты бы навел на своей кухне порядок, Шах.
Алексей подал знак Кирпичу, парни кучно двинулись к выходу из зала, а сам мужчина потянул меня за руку, понукая подняться на ноги.
