– Это не рай, Тома. Запомни – это ад. Вывернутый наизнанку мир соблазнов и похоти, из которого уже нет выхода.
– А разве ад, вывернутый наизнанку, это не рай? – удивленно захлопала ярко накрашенными ресницами сестра.
Макар ничего не ответил. Заплатил за вещи, и они с Томой оказались в просторном холле.
– Давай домой пиццу купим? – остановилась возле пиццерии Тома.
– Давай, только быстрее. Мне вечером еще на работу идти.
Они купили пиццу и поехали на такси домой.
Мать пришла с работы, и Тома все крутилась перед ней в обновках.
– Ма, ну, посмотри, как мне это платье? А курточка, ма? Красивая?
– Очень, – вздохнула мать. Не удержалась, подошла к дочери, обняла. – Какая же ты у меня взрослая стала, Томочка… я только сейчас осознала, когда ты в нарядах передо мной дефилировать начала.
– Взрослая, а в голове еще ветер, – заглянул в гостиную Макар. – Я на работу ушел.
– Спасибо за подарки! – крикнула ему вслед сестра.
– На здоровье, – хмыкнул он и выскользнул на темную улицу.
Конец апреля, а все никак не теплело. Ветер продувал насквозь, заставляя морщиться.
Макар ненавидел холод. Засунув руки в карманы кожаной куртки, он уверено шагал по проспекту в сторону ночного клуба «Валенсия». Уже месяц он работал в клубе. Что-то неуловимо изменилось в его душе. Порой ему казалось – он совсем перестал испытывать чувства. Но стоило перед сном вспомнить сына, и сразу становилось ясно – чувства он не потерял, просто они притупились. К новой реальности надо было приспособиться.
Пару раз приходилось успокаивать расходившихся клиентов. Однажды пришлось съездить с двумя громилами в соседний ночной клуб, проучить хозяев, чтобы не лезли на рожон. Клуб-конкурент назывался «Багамы» и занимался исключительно эскорт услугами.
Может, Макару и были противны силовые методы, которыми господин Загорский добивался покорности от конкурентов, но он старался загнать чувство неприязни поглубже в подсознание – ведь деньги, которые Загорский платил ему за работу, перекрывали все неприятные ощущения.
Липнущие к нему, как банный лист, девицы из клуба тоже тешили мужское самолюбие. А еще с недавних пор в клубе кто-то прознал, что у Макара есть черный пояс по каратэ, и теперь этот факт вызывал у всех дикий интерес.
Вот и клуб. Охранник Валера, огромный детина с рыжей щетиной, завидев его на входе, оживился и кинулся пожимать руку.
– Макар, ты это… правда девчонки говорят, что у тебя черный пояс есть? – глуповато улыбаясь, почесал подбородок он.
– Правда, – подмигнул тот. – А что?
– Да я вот… паре приемов не научишь? Битой-то я крушить хорошо умею, а драться красиво, как в кино, не очень.
– Научу, – хлопнув его по плечу, пообещал Макар.
Вошел в клуб и тут же лицом к лицу столкнулся с Борисом Загорским, сыном хозяина клуба.
Борис ухмыльнулся. Скривил тонкие губы в презрительной усмешке и задел Макара плечом.
Макар пронзил дерзкого наглеца взглядом. Борис вызывал у него отвращение, помешанное на презрении.
«Попадись мне, – пронеслось в голове у него. – Не успокоюсь, пока тебя на колени не поставлю. Смеется тот, кто смеется последним!»
Следом за Загорским-младшим из небольшой комнаты, которую девочки-танцовщицы использовали как гримерку, выскользнула Изабель. Местная «прима», она танцевала стриптиз лучше всех и собирала вокруг себя огромную публику. За право всунуть ей в трусики купюру между подпившими посетителями по субботам шла чуть ли не драка.
