Ада кашляет, будто, правда, ее этот обруч душит. Слабо дёргается, но сползает вниз, на пол.
Завороженно смотрю. Сколько раз она в этой позе стояла передо мной, и тело отзывается, справиться с собой не могу.
Берусь за ширинку.
И тут же получаю чем-то между ног.
Морщусь и сгибаюсь, вижу, как она быстро ползет от меня к двери и дёргает ручку, выпадает в коридор. Успеваю заметить брошенную на полу туфлю, прежде чем, ослеплённый злостью, вываливаюсь за ней в коридор.
Она видит меня и взвизгивает, и, поднявшись на ноги и ломанувшись в соседний туалет, громко хлопает дверью.
Щелкает задвижка.
- Ну и зараза же ты, - усмехаюсь вслух, держусь за пах. Шагаю ближе и стучу. - Дорогая, ты неоригинальна, опять туфля? - качаю головой. - Ада, что за представление, выходи, - выбиваю ритм по дереву, жду, когда утихнет боль. - Ада, я выломаю дверь, - предупреждаю ее, притихнувшую, и не получаю ответа.
И на секунду вспыхивает мысль, может, не врет, ошейник ее душит?
Поэтому ускакала?
Мрачно хмыкаю и вывод этот отбрасываю - второй раз я на ее хитрости не поведусь
Плечом наваливаюсь на дверь и слышу позади встревоженный голос:
- Магнус, у вас проблемы?
Оглядываюсь на парня в черном с красным костюме, он чересчур озабочен и вышколен, чтобы обслуживать этот вертеп, а, может, со мной так любезен, ректорство в лучшей академии заставляет проявлять ко мне уважение.
А я вынужден соответствовать статусу.
- Да, проблемы, - оборачиваюсь и оправляю костюм, успокаиваюсь, натягиваю на лицо вежливую мину заслуженного ученого. - У невесты сына приступ удушья, она заперлась в мужском туалете. Боюсь, ей плохо, ключи у вас есть?
- Конечно, - парень с готовностью отцепляет от пояса звенящую связку. - Сейчас разберемся, - он долго перебирает ключи.
Я терпеливо жду.
- Мне лучше, - доносится вдруг оттуда глухой голос Ады. - Погодите.
Давлю улыбку.
Не выдержала все-таки.
Дверь с тихим стуком приоткрывается, и Ада, ежась, босиком выходит в коридор.
Испытываю несвойственное мне чувство жалости, глядя на нее, в этой пелене вижу обычную студентку, а не развратницу-суккубу.
Может, тот дневник не ее?
Но почерк...
- Стой здесь, - приказываю ей. Кивком отсылаю парню, чтобы убирался.
Ада стоит, поджимает ногу.
Хожу по туалетам и собираю ее туфли. Сажусь перед ней на корточки.
Она неуверенно опирается на мое плечо и обувается.
- Это какой-то трюк? - интересуюсь и застегиваю ремешки. - Что с тобой, почему ноги ледяные?
- Видишь ли, пол холодный, - она огрызается.
Вскидываю голову. Смотрю в бледное лицо и с ответом не найдусь, зачем ей этот спектакль, что она задумала?
- Пойдем-ка, - встаю и крепко беру ее под руку. Веду по коридору. Вместо слабо освещённого зала толкаю в другую сторону, в темный закуток.
Уже шагаю следом, но меня рывком, за пиджак, дёргают назад.
- Ты меня сегодня из себя решил вывести? - севшим голосом спрашивает Финн. Зовёт. - Ада, любимая, выходи.
- Финн, ты зря из себя рыцаря строишь, - изучаю его перекошенную мину и ощущаю, как наваливается усталость, растираю лоб и отступаю, давая Аде протиснуться обратно в коридор. - Она ведёт дневник, где описывает свои похождения, использует какие-то новые чары, она словно оттуда, - машу рукой в сторону туалета.
Имею ввиду зеркало, и Финн понимает, его брови взлетают вверх:
- Совсем уже рехнулся, да?
На оскорбление не реагирую, мое предположение, правда, абсурдно, не выдерживает критики.
