5. Глава 5
Шесть лет назад
Кир
Олеся Дождикова. Двадцать лет. Филфак, третий курс. Парня, судя по всему, нет...
Я изучил её страничку в соцсети. Скромница, хорошая девочка. Никаких компрометирующих фотографий. В друзьях какие-то ботаны и скучные девчонки. В альбомах: букетик кленовых листочков, прижатый к груди; Олеся в кухонном фартуке со скалкой в руке и перемазанными мукой щеками; несколько снимков с подружками на фоне универа...
Найти Олесю было несложно. Но я два дня провёл в муках, пытаясь понять, что мне с ней делать.
И всё ещё сомневаюсь в правильности нашей второй встречи.
Ужин в ресторане не случился. Олеся постеснялась идти туда в обычных голубых джинсах и белой футболке. В итоге перекусили в кофейне. А вместо предложенного мной отдельного випа в кинотеатре образовалась прогулка в парке.
Сто лет не гулял вот так с девушкой...
Темнеет. Выходим к пруду, на берегу которого расположились беседки.
– Пойдём, посидим, – тяну девушку за руку к одной из них.
– Да дорого это всё, – смущается она. – К тому же мне пора домой.
Никак у нас с ней не клеится. Олеся мне не доверяет – это очевидно.
– Детское же время, – бросаю взгляд на часы. – Да и в ресторан мы не пошли. Можем хоть закончить этот вечер по-моему? – неощутимо давлю я.
– Ну хорошо, – сдаётся Олеся.
Усаживаю её на качели и ухожу на поиски того, кто отвечает за беседки. А тут, оказывается, полный сервис. И плед, и свечи, и вино на выбор.
Возвращаюсь с вином и водой для себя. Закутав девушку в плед, сажусь рядом. Она заботливо накрывает меня половинкой пледа.
Ну ладно...
На вино Олеся смотрит скептически с явным намерением отказаться. Но я вновь продавливаю её и, налив вино в бокал, заставляю немного выпить.
Нелепые тосты, разговоры ни о чём...
– За этот вечер! – чокаюсь с ней.
Олеся делает маленький глоточек вина.
– Ты почти не пьёшь, – небрежно замечаю я. – Не умеешь расслабляться?
– Не умею, – признаётся она. – Дважды в жизни напивалась, и оба раза как-то всё не очень прошло.
– Со мной можешь расслабиться, – мягко уговариваю её. – Доставлю тебя домой в целости и сохранности. Обещаю.
Она смотрит на меня так, словно не верит ни одному слову.
– У тебя красивые глаза, – понижаю голос.
Это правда, кстати. У Олеси огромные светло-голубые глаза. И наивность во взгляде только подчёркивает их красоту. А ещё длинные и пышные ресницы. Явно свои, а не приклеенные, как у Ангелины.
– Спасибо, – смущённо отводит взгляд.
– За твои глаза, – вновь подставляю бокал. – Давай до дна, хорошо?
Чокается. Выпивает. Наполняю снова.
Она что-то лепечет об универе, о будущей профессии. Слушаю вполуха. После четвёртого бокала Олеся явно пьянеет. Взгляд расфокусированный, щёки румяные, на губах виноватая улыбка.
Забираю у неё бокал, ставлю на столик. Ловлю кисть девушки. В начале мая вечера ещё холодные, и Олеся явно замёрзла.
– Иди ко мне, буду греть.
Откинув плед, раскрываю объятья. Она сомневается, медлит.
– Иди, я не кусаюсь, – тяну девушку за руку. – Давай же... Не хватало тебе ещё заболеть.
– Да мне домой, наверное, пора, – лепечет она, но всё же поддаётся моему напору.
Качели широкие, размером с диван, и я забираюсь на них с ногами. Усаживаю девушку спиной к себе и прижимаю к груди. Сверху прикрываю нас пледом. И шепчу, зарывшись носом в её волосы:
– Домой мы поедем позже.
Возможно, ко мне домой.
Олеся настороженно ёрзает. Сжимаю в объятьях. Грею, потирая ладонями предплечья. Вожу носом за её ушком. Губами касаюсь мочки.
