Спустилась в столовую и нехотя подвинула к себе тарелку со свежими ягодами. Аппетита не было. Впрочем, на завтрак как обычно одиночество. Оно же ожидало меня на ужин и на обед.
Одиночество казалось уже частью моей жизни. Проросло и укоренилось глубоко внутри. Бросила грустный взгляд на телефон, борясь с желанием позвонить матери, но все-таки в последний момент передумала. Наверняка, она как обычно на какой-нибудь пресс-конференции или готовится к выступлению на телевидении или просто отдыхает от суматохи вокруг… Именно поэтому за все дни не нашла ни минутки, чтобы позвонить мне.
После развода мама, словно, забыла о моем существовании, погрязнув в бесконечном поиске нового мужа. Правда, с появлением в нашей жизни Анри Леграна ситуация не особо поменялась. Она не скрывала, что он для нее на первом месте. Я бы даже сказала на неком пьедестале.
Родной отец тоже не присутствовал в моей жизни. Звонил раз в год, поздравить с днем рождения, а еще отправлял сообщения с безличными картинками по праздникам. У него появилась новая семья, в которой родился долгожданный наследник, поэтому я не заслуживала и крупицы внимания.
Вновь потянулась к мобильному, чтобы набрать бабушке, как вдруг вспомнила, что у нее начались кулинарные курсы, которые считались весьма популярными в Провансе. Она не любила, чтобы её беспокоили в эти дни.
Опустила в рот ягодку черники, ощущая на языке её кисло-сладкий вяжущий вкус. Сидела одна за огромным столом, мечтая просто поговорить с кем-нибудь по душам. Единственная подруга, Селеста, почти год назад перебралась в Нью-Йорк. И хоть мы поддерживали общение, дружба на расстоянии, увы, не шла ни в какое сравнение с беседой глаза в глаза.
По правде говоря, лишь один человек мог спасти меня от одиночества.
Когда я увидела Вильяма после года разлуки, поняла, что любила его всё время. Просто раньше к этому чувству примешивалось столько других, что оно было надёжно замаскировано глубоко внутри ранимого девичьего сердца. Он всегда был для меня особенным: самым невероятным, остроумным, добрым, сильным… Лучшим другом и главным защитником. Настоящим идеалом мужчины. Видела, с какими девушками сводный брат уединяется в комнате, поэтому не позволяла себе мысли о чем-то подобном.
Хоть мы и были родственниками чисто формально, он с самого начала стал для меня родным. Обожала водить братца за нос и подкалывать, а он всегда спускал мне всё с рук.
Даже не смотря на то, что жизнь Вильяма была пересыщена самыми разными событиями, он никогда не забывал обо мне: мы проводили много времени вместе, устраивая совместные просмотры кино и играя в интеллектуальные игры. Сводный брат научил меня плавать и частенько помогал с уроками.
И только прошлым летом я познала другую сторону наших взаимоотношений. Это было настолько дико, что сначала не укладывалось в голове. Я словно прозрела. Нашла объяснение его долгим взглядам, случайным касаниям, масленым взволнованным глазам…
Весь этот год пребывала в твердой уверенности, что у него есть ко мне чувства. Но, похоже, жестоко ошибалась, и Вильям считался самым холодным и бесчувственным из всей троицы не просто так. Наверняка, упади на землю метеорит, он бы даже бровью не повёл.
На краю стола лежала стопка свежей прессы. Потянулась к верхней газете, и, перевернув её, обнаружила на последней странице, в колонке светских новостей, фотографию сводного брата и его подруги. Подпись под снимком гласила:
