– Кто этот старик? – спросил он Лолиту.
– А, этот крутолобый, который сказал, что язык – дом бытия, что ли? У него фамилия сложная… ХайдЕггер, кажись?
– А, Хайдеггер! – обрадовался Агзамыч, вспомнив статью Айхана «Инобытие или Дом бытия?». – А эти, выходит, Ницше и Тарантино?
– Да, они самые!
– А это кто?
– Господь с тобой, да это же Гераклит!
– А ты Лолита?
– Я – Лолита.
– Но что вы тут делаете?
Но в это время к нему подскочил Тарантино и, сунув в нос пистолет, прорычал:
– А ты тут что делаешь? А ну вон отсюда!
Агзамыч кинулся к двери, открыл защелку, толкнул дверь, и, выскочив на лестничную площадку, побежал вниз по лестнице, но на полуэтаже грохнулся, споткнувшись об бомжа. Бомж даже не пошевелился, так и лежал, улыбаясь, погруженный в какие-то сладкие грезы.
Агзамыч, медленно спускаясь по лестнице, обернулся – его поразила мысль, что он может окончить свои дни таким же незамысловатым образом. «Да и чем же я лучше бомжа, – думал он по дороге к машине. – Я и есть бомж, человек без определенного местожительства, не имеющий ни семьи, ни работы, ни надежды хоть как-то вернуться в свою былую привычную жизнь. Чем больше я пытаюсь в нее вернуться, тем больше меня от нее откидывает. Я даже не бомж, ибо даже бомж имеет какой-то социальный статус. Я хуже, я – никто, я – странное существо, пережившее собственную сущность».
Когда он медленно сел в машину, Маша поняла, что что-то не так.
– Что с другом? Он не едет с нами?
– Его вообще нет – исчез, испарился. Вместо него в его квартире то ли духи, то ли актеры. Я так ничего и не понял.
– Не может быть. Не может человек испариться в миллионном городе!
– В миллионном городе как раз испариться легче всего. Хотя… мне сказали, что он часто бывает в каком-то казино.
– В каком?
– Кажется, «Шахерезада».
– Нет ничего легче! Я знаю, где это находится! Давай, жми до Ленина! – повернулась она к водителю.
Они поехали по Аль-Фараби, переехали Фурманова, и только тогда Агзамов заметил, как изменился город, когда-то величественная Алма-Ата, а теперь неудобоваримое, какое-то куцее – Алматы. Однако, несмотря на невыразительное название, в бывшей столице выросло множество суперсовременных высотных комплексов, которых можно было видеть с любой точки города. Если ранее единственной высоткой кунаевской столицы была 25-этажная гостиница «Казахстан», на фоне новеньких «куатовских» высоток, она смотрелась эдаким архитектурным динозавром, мирно доживающим свои дни на чужом празднике жизни, на фоне пятизвездочных отелей с чудными иностранными наименованиями типа «Рахат-Палас», «Анкара», «Сингафредо». Но в то же время состояние дорог было такое, как будто по ним каждый день катаются на танках. Разметки куда-то делись, асфальтовое покрытие было латано-перелатано, рытвины имперского размера сочетались с новоявленными «скрытыми полицейскими». В общем, Агзамова так растрясло, что он с тоской вспоминал об индийских рикшах, бережных к каждому своему пассажиру.
Конец ознакомительного фрагмента.
