– Папаша, ты согласен? – повернулся гигант к Агзамову.
– Знаешь, – улыбнулся Агзамов. – Мы – восточные люди, а на Востоке мир – скорее подтекст, а не текст. И я думаю, что это правильно.
– Оригинальнейшая трактовка теории Дерриды! – осклабился гигант.
– Да он о нем скорее ни сном, ни духом, – грустно констатировал Танат.
Агзамыча оскорбило, что эти, по всему видать, пауперизованные элементы еще смеют посягать на его интеллектуальную экипировку.
– Слушайте, молодой человек, – весьма вежливо обратился он к книгочею, – что вы имеете против подтекста?
– Да ради бога! – широко махнул рукой Танат, – только сначала текст, а потом подтекст, сколько угодно подтекстов. Но если нет текста, извините, никакого подтекста не будет.
– Ну, хорошо! – хитро улыбнулся Агзамыч. – Вы хотите отсюда выйти?
– Хотим! – сказал гигант.
– Тогда зови начальство.
Гигант заколотил в дверь. К зарешеченной двери подошел сержант.
– Чего надо?
Но тут к двери подошел Агзамыч и что-то шепнул на ухо сержанту. Сержант, как говорится, не повел и ухом. Тогда он вынул из кармана минииздание своего отца Агзамова и показал милиционеру.
– Ну, знаешь, кто это? – и указал на фамилию своего отца.
– Аг-зам Аг-за-мов, – прочитал по слогам сержант.
– Знаешь, кто он такой?
– Не-а.
– Лауреат Государственной премии СССР. А я его сын. Понимаешь?
– Ну и что?
Тут к Агзамычу подошел гигант и, дыша ему в лицо перегаром, спросил:
– Ты че ему мозги паришь? Ты же не Агзамов.
– Как не Агзамов? – возмутился Агзамов.
– Ты на себя посмотри – нет в тебе никакого лоска, гонора, какой же ты Агзамов? Между прочим, вчера по «ящику» передавали, что сегодня он летит в Америку, – выказал немалую осведомленность гигант. – Знаешь че? – еще плотнее придвинулся он к Агзамову. – У тебя бабки есть?
– Есть немного, – попытался уклониться Агзамов.
– Дай ему бабки и всего делов, – усмехнулся гигант. Тогда он и тебя отпустит и нас тоже отпустит. Мы ж не дадим пропасть друг другу? – обратился он к стражу закона и не успел тот что-то ответить, всунул ему весомые купюры, охотно предложенные Агзамовым.
– Вещи при вас? – спросил он для порядка. Но тройка уже бодро мчалась к выходу.
– Пойдешь с нами? – сказал гигант, когда они вышли во двор.
– А куда с вами?
– В царство Аида, к Танатосу.
– Это где?
– В микрах, где еще?
Агзамыч задумался. Он понимал, что идти ему некуда, но и с этими идти не хотелось.
– Знаете, у меня столько дел. Вот держите на такси и до свидания.
– Слушай, друг, шланги горят, ты бы дал на похмелье-то?
– А ты, я гляжу, не прост, палец дашь, руку откусишь! На вот бери, что даю и будь доволен, – Агзамов вручил гиганту всякую мелочь и заспешил подальше от этих сомнительных личностей.
– А все-таки подтексты твои не помогли, – бросил ему в след гигант и они с Танатосом не спеша зашагали в сторону микрорайонов. «Бабло оно и в КПЗ бабло!» – прозвучало напоследок в пространстве.
Агзамов шел и думал: «Куда я иду? Этих я и за людей не посчитал, а самому мне и идти-то некуда. Нет, надо обратно в милицию. Я им должен заявить, что я потерялся, что я это я!».
Он нехотя повернул в сторону опорного пункта. После утреннего пробуждения в «отстойнике» ему не хотелось иметь дела со стражами порядка. Как-то не верилось, что это учреждение для установления истины, или для сочувствия человеку.
Его мысли потекли в другую сторону.
«…Но как они меня опознают? Ведь паспорт-то дома. Фу, какую чушь я несу! Не знал, что так трудно, удостоверить других в том, что ты это ты. За сорок лет в казахской культуре я стал знаменитым, как пропись. И вот, пожалуйста, теперь меня никто не узнает».
