– Не выдюжим, – кашляя и отхаркиваясь от едкого чада, прохрипел он. – Сейчас потеряем ход… Не прорвёмся…
Оставшиеся внизу кочегар Алексей Осинин и кочегарный квартирмейстер Пётр Хасанов пытались устранить повреждения, но в кочегарку угодил новый снаряд – последовал ещё один взрыв, и хлынувшая сквозь пробоину вода залила топки. Обездвиженный «Стерегущий» продолжал артиллерийскую дуэль, однако после получасового боя орудия миноносца замолчали. А затем искромсанный вражескими снарядами корабль пошёл ко дну.
Из экипажа остались в живых только четверо матросов, в том числе Иван Хиринский и Василий Новиков… По возвращении на Родину все были награждены Георгиевскими крестами.
***
В России по-прежнему царили шапкозакидательские настроения. Имея регулярную армию численностью более миллиона человек, военное министерство продолжало держать отборные силы на западных рубежах империи, а на войну посылались мобилизованные запасники старших возрастов. Но туман войны8 застилал обществу глаза. Далёкие от событий на Дальнем Востоке, обыватели черпали сведения из газетных статей и воспринимали войну с удивлением, иронией и пренебрежительной самонадеянностью. Собираясь на журфиксы или званые вечера, непременно принимались обсуждать настоятельную злобу дня:
– Нет, ну надо же: какая-то далёкая азиатская тмутаракань посмела объявить войну Российской империи. Чудеса в решете.
– Всё равно как если бы блоха вызвала на битву слона.
– Скорей уж не слона, а медведя.
– Видно, бог лишил рассудка японского императора. Результат выйдет плачевный, и каждый заранее знает, кому скоро настанет швах.
– Не понимает, на кого замахнулся.
– Да уж поймёт, когда наши ударят. Так раздадут на орехи, что будьте благонадёжны! Из японской армии пыль столбом поднимется к небесам! Возможно, одного хорошего удара будет довольно, чтобы от них помину не осталось.
– И правильно, пусть знают своё место.
– Одна досада: больно долго наши стратеги запрягают. Право слово, могли бы и побыстрее выдать косорылым на орехи.
– Рассея-матушка, что тут скажешь, от веку так водится.
– Действительно, нам не привыкать.
– А всё же, верно, и мы без потерь не обойдёмся. Людей-то жалко, солдатушек и офицеров.
– Чего уж там, без убыли не дождёшься и прибытка. Такая фортуна военная: сначала головой рискнёшь, а потом – и кресты на грудь тебе, и продвижение по службе.
– Партикулярии зато без малейшего риска в прибытке окажутся.
– Это каким же образом?
– Да мало ли. Война-то много пользы может принесть, если к ней подойти с умным расчётом. Как минимум победа не обойдётся без контрибуций. На них одних можно построить народное благосостояние на поколение вперёд. Землицы, опять же, не помешает прихватить в Маньчжурии. Это же, понимаете ли, выход на новые просторы.
– Вот так фунт! Куда ещё нам? Чай и своих просторов хватает. Собственную землю едва достаёт сил у крестьянина обихаживать.
– Оно, может, и так, да от излишка не резон отказываться, ежели тот сам плывёт в руки. Главное взять территории, а далее пусть хоть плевелом зарастают, не беда.
– Тоже верно. В конце концов, не мы на япошек напали. Вот пускай теперь откупаются, дабы впредь не совались.
– Совершеннейшая правда. Разок обожгутся, и запомнят науку: станет им неповадно.
– А всё же, боюсь, лёгкой прогулки в Маньчжурии у нас не получится. Японцы-то уже вовсю высаживаются в Корее.
– Пускай себе высаживаются. Им-то близко, а нашим подкреплениям переться на край света, к чёрту на кулички: такая даль – шутка ли! Но я полагаю, что нам и спешить особенно не следует. Будет хорошо, если японские войска углубятся куда-нибудь подальше в дебри. Тогда будет сподручнее их как следует припереть и раздавить.
