Теперь же, видимо, забирать больше нечего. Или есть? Наша Машенька подозрительно любезна для практикантки. Кто знает, что роится в ее прелестной женской головке. Да и в женской ли? Может, рассчитывает на потенциальные дивиденды?
В искреннее сострадание и доброту Кицум давно не верил. За нее наверняка придется платить, а скорее всего, переплачивать. Интересно, если бы его поймали на слове? Вдруг Маша согласилась бы выйти замуж?
Кицум тяжело вздохнул, понимая, что прячет страх и неуверенность под слоем отборнейшей чуши. Защитная реакция замещения. Надо дать хоть какую-то работу мозгу. О девушках всегда думать приятно, а вот о мрачных перспективах нет, что естественно и, видимо, правильно.
– Добрый день! Для нас большая честь лично встретиться с вами! – энергично поздоровались с ним два странных субъекта, внезапно возникших в поле зрения.
От неожиданности Кицум даже вздрогнул. Задумавшись, он не заметил, как они вошли. А посмотреть там было на что.
Хороший пошив, дорогая ткань костюмов. Суровые мужественные лица, срисованные со старых культовых актеров. Клинт Иствуд и Кларк Гейбл, ни дать, ни взять. Жаль, никто из них не патентовал свою внешность. И вот результат – ее беззастенчиво юзают ушлые киборги. Хотя выражение их глаз мало подходило к заимствованной брутальности настоящего мачо.
– Надеюсь, что добрый… – процедил сквозь зубы Кицум, не в силах справиться с неприязнью к синтетикам.
Судья знал, куда бить, лишив самого дорогого, что у него было. Дорогого, потому что машина никогда не сможет родить. Массовое производство органических запчастей лишь осквернит тайну осознанности. А это единственное, что Кицум считал действительно ценным.
– Простите, мы прекрасно знаем, что вы недолюбливаете киборгизацию… – осторожно начал Клинт Иствуд, прочитав гримасу отвращения на его лице.
– Не извиняйтесь, это только мой пунктик, – поморщился он. – Я внимательно слушаю.
– Мы знаем, что вы оказались в непростом положении. Только имплантаты могут спасти вашу жизнь, – вкрадчиво продолжил «Клинт». – Мы всё оплатим. Самые последние и дорогие модели.
– А на что мне такая жизнь? – криво усмехнулся Кицум. – Есть вещи пострашнее смерти, поверьте.
Мужчины недоуменно переглянулись, не ожидая такой реакции. А он едва удержался от желания брезгливо плюнуть. Скорее всего, сейчас и не получилось бы. Попал бы на себя. К тому же во рту сухо.
«Тупицы! Забейте свои протезы себе в глотку! Да лучше сдохнуть, чем стать таким, как вы!» – мысленно проорал он. Озвучивать этот вопль Кицум, конечно же, не решился.
– Но вы же настоящий гений… – растерянно пробормотал Кларк Гейбл. Этот жалкий лепет ему совершенно не шел. – Вы можете сделать так много хорошего! Ну, или плохого, если угодно… – неуверенно добавил он, увидев ухмылку.
– Вот! Другое дело. Я незамутненное, абсолютное зло! – ядовито съязвил Кицум. – По крайней мере, так сказал мне судья. А я человек очень доверчивый. Итак, чем же придется оплатить ваши импланты?
Воодушевленные юристы с облегчением выдохнули, решив, что дело сделано. Причем одновременно. Похоже, их реакции синхронизированы на аппаратном уровне. Стандартизация и унификация всегда дешевле. Кончится тем, что скоро таких умников будут выпекать в одном согласованном и всеми одобренном варианте. А потом даже они пропадут. Зачем тратиться на разнообразие? Зачем вообще что-то делать, если существует одна оптимальная реакция и соответствующий ей результат? Самый лучший, максимально благоприятный и предсказуемый. Какой смысл в бесконечном воспроизводстве посредственности? Заметят ли люди момент, когда их не станет?
