Михаил, видя, что Надежда медлит с ответом, поник головой, вздохнул, затем встал и вышел из комнаты. А когда вернулся, положил перед Надеждой пластмассовую коробочку с шурупами. На коробочке было написано по-иностранному, шурупчики были красивые, с золотистой шляпкой.
– Вот, смотри! Я люблю сам руками что-то делать. Инструменты у меня хорошие, а эти шурупы я в Испании купил. Видишь, с латунной шляпкой. У нас таких не бывает никогда. При всем желании не достанешь. Так что там, в той квартире, – Михаил показал глазами наверх, – точно мой шуруп.
Надежда вспомнила своего мужа, который тоже умеет все делать руками и любит хорошие инструменты, и согласилась, что Михаил не мог ошибиться.
– Значит, в той квартире три дня назад ты был.
– Ну да, только там все другое было… Мебель, ковры, вся обстановка…
– А вместо красотки Алины теща Василиса Андреевна…
Надежда вытряхнула из сумки на диван блестящий предмет, который ей удалось выменять у песика на игрушечную мышь. Предмет был небольшой, какая-то металлическая полусфера, хитро закрученная.
– Вот что это такое?
– Слушай, это серьга, – сказал Михаил, повертев Надеждину находку в руках, – вот дужка отломанная. Оттого ее и выбросили, что носить нельзя.
– Ладно, пока мы ее оставим, – Надежда вытащила из сумки два комочка бумаги. Один оказался скомканной салфеткой, на которой были видны следы губной помады, а второй – небольшим листочком из отрывного блокнота, где были какие-то непонятные цифры.
Надежда развернула салфетку, и по комнате сразу поплыл аромат духов.
– О! – Надежда втянула воздух и помахала перед лицом рукой, как делают в парфюмерном магазине, чтобы почувствовать аромат. – А я знаю эти духи. Это французская фирма «Амуаж», а духи называются «Флёр Наркотик». Не подумай плохого. И я тебе скажу, что они довольно дорогие. Даже очень. Так что я в магазине только понюхала и решила это дело оставить, ни к чему мужа в такой расход вводить. Я к чему веду-то? Запах совсем свежий, вряд ли Василиса Андреевна пользуется такими духами. А дочери ее уже полгода нет. Ты скажи, знаком тебе этот запах? От твоей Алины так же пахло?
– Она не моя, – поспешно открестился Михаил, – а вообще-то я не помню. И потом, не в таких мы с ней отношениях были, чтобы я духи унюхал!
Надежда заметила, как сердито блеснули его глаза, и голос был раздраженный. А тогда какого черта он всю эту историю замутил? Не из-за шести же тысяч, в самом деле…
– Резковат немножко запах для блондинки. Она ведь золотистая блондинка, так?
– У нее волосы… цвета палой листвы…
– Обалдеть! Надо же, как романтично! Тогда, пожалуй, этот запах ей подходит. Идем дальше, – Надежда внимательно осмотрела следы помады.
– Ну-ка, гляди – такая помада?
– А разве у нее на губах помада была?..
– Тьфу! – Надежда вскочила с дивана. – Эти мужчины просто какой-то кошмар! Ничего не видят, ничего не помнят, ничего не замечают! Разве так можно? Ну ладно, проехали, будем считать, что помада ее, из чего следует, что в той квартире эта женщина была, так что тебе ничего не привиделось.
– Вот, я же говорил, что я не сумасшедший! – обрадовался Михаил. – Уф, полегчало, а то я думал – и правда глюки начались, пора к врачам обращаться.
– Ну что ж, продолжим! – Надежда взялась за другую бумажку.
– Что ты собираешься делать?
– Как – что? Продолжать поиски твоей Алины.
– Она не моя, – нахмурился Михаил, – понимаешь… как бы это сказать… она ведь не просила, чтобы ее искали. В конце концов, пропала и пропала. Мы же с ней совсем не были знакомы. Ну, бог с ними, с деньгами, я не обеднею… И мне кажется, что нужно оставить все как есть. Ты… мы так активно взялись за поиски, а…
