Помимо корректорской работы в дамском журнале, она ещё и правила статьи для разных сайтов в Интернете.
Утром сквозь сон Аня, конечно, слышала и пищанье микроволновки, и содержательные беседы за завтраком, и рассказанное старшей Олей стихотворение «Мама спит, она устала, Ну и я играть не стала», и весёлое шлёпанье маленьких босых детских ножек по коридору, и скрип приоткрываемой в спальню двери, и любопытное важно-озабоченное, произнесённое громким шёпотом «Т-с-с! Ты куда? Мама спит!», и нечаянное хлопанье подхваченной сквозняком всё той же несчастной двери, и испуганное, вызванное неожиданным резким стуком громкое «Ой!».
Она и спала, и не спала, слушая, как в коридоре разыскивают Олину панамку с жёлтыми бабочками, как Вера с натужным пыхтеньем застёгивает сандалики, как звенят ключи, как закрывается входная дверь за мужем и дочками.
А потом Аня погрузилась в благостный утренний сон, приносящий долгожданный и счастливый отдых, блаженное изнеможение.
Однако счастье её было недолгим. Потому что минут через двадцать где-то на кухне зазвучала мелодия её мобильного телефона. Аня проснулась и, как зомби, в полудремоте и с полузакрытыми глазами пошла на кухню. Схватить весело подтанцовывающий мелодии телефон она, конечно, не успела. К моменту контакта с хозяйкой тот уже замолчал.
Аня сквозь почти сомкнутые ресницы посмотрела на экран, увидела незнакомые цифры, успокоилась, что это не муж и не близкие, которые в такой час по выходным старались её не тревожить, и, взяв прибор, отправилась с ним обратно в спальню, решив перезвонить на высветившийся номер попозже и боясь расплескать сон, в который рассчитывала опять немедленно погрузиться. Телефон молчал. Аня положила его на тумбочку рядом с кроватью и легла, и закрыла глаза, и снова предалась утреннему релаксу, и незаметно отключилась, и уснула.
Через полчаса она была разбужена вновь, резко, безжалостно и требовательно.
Аня протянула руку, поднесла телефон к уху и, стараясь спрятать сонные нотки и придать голосу бодрость и свежесть, сказала: «Алло!».
– Анна Александровна! – услышала она.
Голос был незнакомым.
– Да, – вопросительно-утвердительно ответила Аня, разочарованно-грустно глядя на часы и понимая, что выспаться ей так и не дали.
– Анна Александровна, здравствуйте! – требовательно сказал голос.
– Доброе утро, – произнесла она.
– Так уже де-е-ень! – укоризненно и категорично заявили в трубке.
Аня наконец-то узнала новую соседку по даче, которой зачем-то, скорее, из вежливости недавно дала свою визитку.
Она ещё раз с сожалением посмотрела на часы, и ей стало стыдно, что десять часов и каких-то несчастных двадцать минут – это для неё ещё утро, а для кого-то уже день. И что кто-то уже, не покладая рук, в поте лица, аки пчела, в поле, у станка, у мартена, за швейной машинкой, у сковороды, за рулём, у монитора, в торговом зале, на границе в дозоре, возле операционного стола, а она, лежебока, всё ещё в постели.
«Так сегодня же выходной», – вспомнила она.
Разыгравшиеся было угрызения совести несколько приутихли.
– Анна Александровна! Вы вчера сказали, что работаете в журнале «N»! – продолжал голос.
Собеседница говорила внушительно, властно и медленно, словно вспоминая и с трудом подбирая слова. Каждый произнесённый ею звук казался очень весомым, важным и значимым.
«Говорит, как будто сваи забивает», – подумала Аня в ожидании узнать, ради чего её всё-таки так грубо и безжалостно разбудили в субботу.
