– Ах, вот так, да? – соседка даже как-то деланно поклонилась.
– Вот так, Мила Борисовна! – беспомощно развела руками Аня.
– И что, у вас никто не знает, что же вы такое рекламируете? – гостья раздражённо похлопала по странице.
– Ну, крем. Вы же видите!
– И что, хороший крем? Вот тут написано, что морщины разглаживает, что эффект через месяц будет, – с недоверием сказала соседка.
– Да, они так пишут, – вздохнула Аня.
– Так не будет никакого эффекта! Всё это ложь! Ничего не будет! – голос Милы Борисовны даже слегка осип от напряжения.
– Понимаете, это только реклама, – принялась объяснять-оправдываться Аня. – Мы на это живём. Не будет рекламы, журнала не будет. Вся пресса так существует. Времена такие.
– Идиоты они все! Идиоты! Это я заплачу баснословные деньги за какой-то глупый тюбик или дурацкую баночку, а результата не будет! – продолжала громко возмущаться гостья.
– Ну, не покупайте! – миролюбиво нашла решение проблемы Аня.
– А зачем же вы печатаете? Зачем читателя в заблуждение вводите? Кто у вас главный редактор? – Мила Борисовна зачем-то выставила вперёд указательный палец, направив его Ане в грудь.
Та ошалело посмотрела на соседку, попятилась и нашла в себе силы сказать:
– Там не последней странице всё написано.
– Я ему позвоню! Позвоню! – продолжая угрожающе тыкать в Аню пальцем, выпалила Мила Борисовна.
– Ну, звоните, – устало согласилась бедная Аня, опасливо отступая вправо, будто уклоняясь от готового выстрелить пальца-пистолета с ярко-малиновым лаком на длинном кривоватом ногте.
– Крем! Я купила недавно дорогущую баночку. В рекламном ролике по телевизору увидела. И клюнула! Так у меня такая аллергия началась!
Произнося фразы, Мила Борисовна энергично жестикулировала и помогала себе всем телом, опуская и поднимая руки, сгибая колени и даже приподнимаясь слегка на цыпочки. Цветы на сарафане двигались вместе с ней.
Аня с тоской вспомнила про бетономешалки. Они стали представляться ей сказочными и волшебными.
– Пойдёмте всё-таки чай пить, – попыталась она переключить собеседницу.
– Нет! Не хочу я вашего чая! Я только что кофе напилась! – возмущённо отозвалась та.
– Ну, как хотите, – согласилась Аня.
– А журнал ваш – дрянь! Хоть и блестит! Как редактора зовут? – Мила Борисовна слегка прищурила глаза, собрала в мелкие складочки лоб и выдвинула подбородок вперёд, заинтересованно ожидая ответа.
– Там написано, на последней странице. И телефон тоже есть, – издевательски сказала начавшая терять последние капли терпения Аня.
Мила Борисовна принялась внимательно разглядывать страницу с выходными данными.
– НаТАлья Иванова, – прочитала она, сделав смысловое ударение на слог «та», словно гвоздь в стенку забила, и задумалась.
Ане показалось, что она даже шлепок-удар на этом «ТА» услышала.
– А как её по отчеству? – продолжала собеседница.
– Не знаю, – простодушно ответила Аня.
– Как же так? – театрально ахнула, всплеснув руками, Мила Борисовна. – Что это вы начальство по отчеству не знаете?
– Не принято. Теперь по отчеству никого не зовут. Времена изменились. Да и не в России живём.
– Времена, дорогуша Анна Александровна, – наставительно-нравоучительно изрекла соседка, – всегда одинаковые. И если у вас папа Александр, значит, вы Александровна. Я вот не поленилась вашим отчеством поинтересоваться! И запомнить!
– Безусловно, вы правы. Спасибо. Но не принято. К тому же в прессе. Да и весь мир так живёт, вся Европа, – словно оправдываясь за бедную провинившуюся Европу, сказала Аня и пожала плечами.
