– Ну вот… видишь, как все хорошо получилось. Потерпи…
Лиза с трудом волочила ноги, а Червяков почти беспрерывно хвастался и точно также постоянно оборачивался, будто бы чего-то ожидая. Однако, к ее сожалению, больше машин не было. Примерно через полчаса за поворотом грунтовки мелькнул какой-то огонек. Лиза приободрилась и пошла даже быстрее, но Червяков остановил ее.
– Быстро в лес, – приказал он и крепко сжав ее руку, по едва заметной тропке нырнул в чащу.
– Но там же…
– Это патруль, нас схватят…
Лиза была готова сдаться любому патрулю, лишь бы все это закончилось.
– И потом будет педсовет, пригласят родителей, им напишут на работу…
Он попал в точку.
Услышав эти слова, она вдруг поняла, чего он так боится. Она боялась того же самого и, наверное, еще сильнее, чем он. Почему же она сразу не догадалась и обвинила его во всем, когда он старается провести их так, чтобы не вляпаться?
Извещение на работу и вызов родителей на педсовет означал конец всего. Это было худшее, что только можно придумать. Даже двойка в дневнике не так страшна, как то, что могло с ними произойти.
ПО ЕЕ ГЛУПОСТИ.
И правда, какая же я дура, – сказала она сама себе, закусила губу и сжала его руку сильнее.
Червяков удивленно повернулся.
– Извини, – прошептала она. – Я точно дура.
Перед глазами возник полный актовый зал школьников и учителей. На сцене директор, завуч и представители милиции в форме и погонах, которые зачитывают сухое официальное сообщение о том, как их задержали на территории охраняемой воинской части, куда они не имели вообще права заходить. А на первом ряду в креслах с красной обивкой сидят белые от стыда родители.
Они прошли лес по дуге и вышли, когда пост скрылся из виду. Лизе даже показалось, что она заметила военного в ярком свете прожектора, который стоял у шлагбаума – он был с винтовкой, хотя вроде бы давным-давно в армии стреляют из автоматов.
Вскоре деревья по бокам поредели, слева стали появляться ветхие лачуги, сараи – но вокруг было так темно, что она толком ничего не могла разобрать. Ни единого огонька.
Они свернули на проселочную дорогу – от усталости Лиза совершенно потерялась и не ощущала ни расстояния, ни времени. Тело выло от боли и усталости.
Сбоку что-то брякнуло, он втолкнул ее в узкую калитку, по лицу хлестнули ветки, а нога ступила в глубокую лужу и вмиг промокла.
Перед собой Лиза разглядела темный силуэт – это был довольно большой дом со стеклами и верандой.
Червяков поднялся по ступенькам, прислонил ухо к двери и прислушался. Его лицо осклабилось.
Слегка отстранившись, он резко постучал – Лизе показалось, будто бы каким-то кодом, два длинных и два коротких удара.
Сначала ничего не происходило. Тогда Червяков постучал снова, более настойчиво.
Занавеска на окне дернулась, за ней мелькнула белесая тень, а через мгновение лязгнул засов, провернулся ключ и дверь приоткрылась буквально на какой-то сантиметр.
Лиза услышала дыхание человека по ту сторону, он явно был взволнован.
Потом из темноты раздался мужской голос:
– Черва? Ты что ли? Ты откуда взялся?
Червяков пнул дверь ногой и говорящий отлетел внутрь. В доме загрохотало, полетели ведра, что-то тяжелое упало со стены с глухим звуком. Она испугалась, что сейчас поднимется весь дом, родители, бабушки, дедушки – все, кто наверняка спал там внутри и инстинктивно попятилась назад.
– Разве так нужно встречать старых друзей? – довольным голосом крикнул Червяков. Он обернулся, заметил пятившуюся девушку и лицо его расплылось в довольной улыбке. – Эй, заходи, не стесняйся, – крикнул он девушке. – Мы наконец-то дома.
