Витя посмотрел на Шарова.
Тот выглядел оглушенным. Поверженным. Разбитым.
Спортсмен подошел к Леониду Остапенко, коротко пожал тому руку и тут же скрылся в подтрибунном помещении, проигнорировав призывы болельщиков. Тот самый общительный Шаров даже не посмотрел на своих преданных поклонников…
Витя почувствовал горечь на губах и какое‑то отвратительное чувство стыда. Но стыда не за Шарова, а за свой поступок, за то, что он не смог уговорить… предотвратить, помочь… а ведь он сделал все, что было в его силах. Или не все?
На глазах его выступили слезы.
– Ты видел?! Ты видел это? – тетя Оля повернулась к нему. Ее разгоряченное лицо улыбалось и вообще вся она светилась радостью и каким‑то ярким, излучающим счастьем – будто гонку выиграла она сама.
– Ой, что это с тобой? – она заметила мокрые глаза мальчика и всплеснула руками. – Ты расстроился? Ну же… Витя/.. ты же сам говорил, что… – тут она опомнилась и вдруг лицо ее стало удивленным и даже слегка шокированным: – А… откуда ты… знал? – она перевела взгляд на группу мужчин, которые быстро передавали друг другу деньги и поняла, что это подпольные букмекеры раздают выигрыши. – Господи, – прошептала она. – Это ж сколько можно было выиграть…
– Ставки были сорок к одному, – тихо сказал Витя.
Тетя Оля тут же приложила ладонь к его рту.
– Т‑с‑с! Тихо! Откуда… откуда ты знаешь?!
– Я подслушал, когда в туалет ходил, – сказал Витя и это было правдой.
– Невероятно, – сказала тетя Оля. – Что‑то блеснуло в ее глазах, может быть, это был луч яркого солнца, а может что‑то еще.
– Пойдем, тетя Оля. Мне что‑то очень жарко, – сказал Витя.
Она взяла его за руку, и они поспешили на выход.
Вокруг шли люди и все они обсуждали прошедший забег.
Все они говорили примерно одно и то же.
ЭТОГО НЕ МОГЛО СЛУЧИТЬСЯ НИКОГДА.
Бегуны сговорились, чтобы… что? Шаров проиграл? Но это невозможно!
Кто‑то позади тихо сказал:
ДОГОВОРНЯК…
Но Витя не знал такого слова и был уверен, что Шаров никогда в жизни не отдал бы победу ни за какие деньги.
* * *
2010 год
Ему не терпелось покинуть это учреждение, но только он перенес ногу через порог, как удивленный возглас майора остановил его.
– Эй… погодите‑ка.
Виктор замер в дверях. Что еще могло пойти не так?
– А вы случайно не тот Крылов, у которого отец в Афгане служил?
Сослуживец? Возможно… или…
Виктор медленно повернулся.
– Да… – сказал он. – Мой отец… Алексей Петрович Крылов погиб, выполняя интернациональный долг в Афганистане.
Майор покачал головой.
– Как же я сразу не догадался… – он задумчиво вертел оранжевую ручку, которой Виктор минуту назад расписывался в потрепанном журнале с жеваными уголками страниц.
Виктор почувствовал, как легкий, почти невесомый холодок – предвестник плохих новостей, заполняет живот и грудную клетку.
– Ваше лицо показалось мне знакомым… хотя мы никогда не встречались, – сказал майор. – Значит, так похожи на отца.
Виктор пожал плечами.
– Все может быть…
Майор кивнул.
– Вы свободны. Пока что.
Виктор вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.
По левому глазу скользнул лучик – он вдруг вспомнил стадион и тот забег и как нещадно слепило солнце. Было жарко, почти как сейчас и…
Он уставился на позолоченную табличку, прикрепленную к двери. На ней крупными черными буквами было написано:
«Старший участковый, майор полиции Шаров Илья Андреевич».
Виктор почувствовал, как земля уходит у него из под ног. Он успел облокотиться о стену, чтобы не упасть.
