(Прежде) ставшие иереями многочисленны из-за остающегося ограничения смертью, а у Него, благодаря Его пребыванию навек – несменяемое священство: так Он, всегда пребывая живым, через ходатайство за идущих через Него к Богу может спасать их до совершенного конца, и именно такой первосвященник нам подходит – святой, без зла, вне скверны, ставший отдельно от бестолковых и выше Небес, у него нет нужды, как у (прежних) первосвященников, день за днем сначала приносить жертву за собственную бестолковость, потом – за людей: Он, принеся самого себя, сделал это один раз и навсегда – Закон назначает первосвященниками бессильных людей, а которое после Закона слово клятвы – Сына, оказавшегося совершенным навеки.
(VIII) И во главе перечисляемого это: у нас первосвященник, занявший место по правую руку престола Величия на Небесах, служитель Святому и Обитанию Истины, которое устроил не человек, но Господь, на что и было указано Моисею, собирающемуся исполнить скинию – она пример и отражение того, что выше Небес – «смотри», говорится, «все сделай по образцу, показанному тебе на горе».
Каждый первосвященник ставится для принесения даров и жертв, и вот Ему необходимо быть с приносимым, и не мог бы Он стать иереем, если был на земле при (уже) по Закону несущих дары, и сейчас Он достиг отличнейшего служения – насколько посредник лучшего Завета, который управляется законом на лучших обетованиях – ведь если бы прежний был без изъяна – место повторному не искалось, и тех, (прежних людей) обличая, Он говорит: «Вот наступают дни, говорит Господь – с Домом Израиля и Домом Иуды до конца доведу Завет Новый, не по Завету, который дал отцам их в день, когда взял их за руку, чтобы вывести их из Египта – они не остались в Завете Моем, и стал Я презирать их, говорит Господь; теперь подав законы Мои для мысли их, на сердце их напишу их, и буду им Бог, они будут Мне люди, и больше не будут учить, каждый соотечественника своего, каждый брата своего, „познавай Господа“ – все будут Меня знать, от малого из них до великого, и над неправдами их Я сжалюсь – теперь не вспомню о бестолковости их».
Когда разговор о новом, прежнее обветшало, а ветшающее и устаревающее близко к исчезновению – (IX) прежний (Завет) содержал праведность служения святыне, (только отраженной) в материи: была устроена первая скиния – в ней подсвечник, стол, предложение хлебов, она зовется «Святое», а после – завеса вторая, называемая «Святое в Святом», за ней – кадильница золотая и ковчег Завета, крытый вокруг, со всех сторон золотом, в нем – золотой сосуд с манной, посох Аарона, давший побеги, и скрижали Завета, над ним, осеняя крышку ковчега Завета, херувимы славы – и сейчас говорить об этом довольно. В них, так устроенных, входят иереи: в первую скинию – каждый раз, совершая службу, во вторую – первосвященник один раз в год, не без крови – ее несет за себя и за то, что от непонимания в людях, этим объявляя в Святом Духе, что при стоянии первой скинии путь в Святое еще не открыт, она символ установленного срока, в течение которого жертвы и дары для питания, питья, разных омовений при прилагаемой праведности только плоти не могут сделать служащего по совести совершенным и несутся до срока исправления Завета – и вот через скинию величайшую, совершеннейшую, нерукотворную, то есть не принадлежащюю к этому творению, не через кровь козлов и тельцов, но через собственную кровь Христос, став первосвященником, раз и навсегда вошел в Святое, с наставшим благом обретя сразу вечное искупление, и если кровь козлов, бычков, пепел телиц, окропляя, оскверненных освящает для очищения плоти, насколько лучше кровь Христа, который в службу Живому Богу принес Богу безупречного себя – через Вечный Дух очищает нашу совесть от мертвых дел, и при смерти, наставшей от преступлений прежнего Завета, Новый Завет – посредник избавления тем, кто приняв обетование, призвался к вечному уделу.
