За Англией последовали другие государства.
В мае 1921 года торговое соглашение с нами подписала Германия, в сентябре – Норвегия, в декабре – Австрия и Италия.
В тот же день 7 января нам стало известно, что в Геную приглашена и побежденная Германия.
Смысл этого тоже был ясен: Англия стремится противопоставить поверженную Германию Франции, которая начала играть роль гегемона в Европе, что наносит ущерб английским интересам.
– Это, кстати, и подтверждается записями Сергея, – с удовлетворением отметил Литвинов.
К предложению прибыть в Геную наше руководство отнеслось положительно.
Первый пункт резолюции, принятой Антантой в Каннах, гласил, что «нации не могут присваивать себе права диктовать другим нациям принципы, на основе которых те должны организовывать строй своей внутренней жизни и образ правления, а каждая страна имеет право использовать ту систему, которую она предпочитает».
Это была хорошая база для диалога.
Политбюро поручило многим крупным советским деятелям и дипломатам изложить в письменной форме свои предложения «о позиции советской делегации в Генуе».
Докладные записки представили члены правительственной делегации: Чичерин, он сам Литвинов, Рудзутак, Красин, Боровский, Иоффе.
Литвинов в своей докладной записке оговорил, что по «недостатку места» не высказывает своих соображений относительно вариантов исхода конференции в Генуе… и как они могут отразится на …. Советской власти внутри страны и на рабочем движения в мире и Европе.
– От греха подальше и от лишнего словоблудия, только реалполитик, – как он тогда про себя решил.
Но он сразу же констатировал там, что «соглашение на почве каннских резолюций может подготовить почву для признания РСФСР де-юре».
Далее он изложил ситуации, могущие возникнуть в том или ином случае исхода конференции…
Изложил примерную программу деятельности советской делегации и внёс свои предложения…
Указав отдельно, что признание нас со стороны хотя бы некоторых государств значительно уменьшит шансы весенней или летней интервенции против нас.
Он также указал, что не верит в агрессию против нас…
Но даже если такая интервенция была бы объективно возможна…
То даже непризнание нас не поможет Франции оказывать большую помощь Польше, Финляндии и Румынии в интервенции против нас.
Так же он рассмотрел вероятность, что «Англия может оказать помощь России в незначительных размерах», в случае полного разлада между ней и Францией…
В докладной он сделал ряд прогнозов:
– Надежды на внешние займы маловероятны.
– Если бы европейским правительствам и удалось собрать капитал, хотя бы ничтожную сумму в 20 миллионов фунтов, это неизбежно привело бы к международному контролю и опеке над Россией и воссозданию единого империалистического фронта.
– В тоже время, признание нас расчистило бы путь частным фирмам и предприятиям.
– Но кредиты влияния не окажут на разрешение продовольственных затруднений текущего 1922 года.
– Неуспех конференции… замедлит наше признание и открытие частного кредита… временно сколотит антисоветскую коалицию… но вряд ли надолго.
– Промышленный кризис… безработица заставят выйти из кольца блокады и заключить с нами сепаратные соглашения Швецию, Норвегию и возможно другие страны, а в случае нашей настойчивости… они признают нас.
– На этот путь станет Англия, а затем – Италия, если будут продолжаться англо-французские разногласия.
В докладной он развеял опасения и скепсис многих в Политбюро, указав:
