Когда король Швеции убедился в том, что русские полки наносят его стране серьезный урон, он сам предложил мир России. Петр согласился и послал в финляндский городок Ништадт тайного советника Остермана, к которому и был приставлен Никита.
Долго упрямились шведы, надеясь на помощь англичан, но терпение русского царя кончилось, и он приказал флоту выступать. Никита в числе первых, кого Остерман сам благославил на этот поход, бросился выполнять это важное дело во благо России.
Остерман славился своим умом и удалью, был лучшим дипломатом петровского двора, и потому служить у него считалось большой честью.
* * *
– А леса на наши похожи, – сказал Сергей Шустров – одногодок Никиты, самый смекалистый, славившийся храбростью, которая граничила у него с безумием.
Но была в его характере и еще одна черта. Он был самым веселым из отряда Никиты. Шустров был известен тем, что сочинял колкие стишки про своих друзей и врагов. Ему часто за это влетало и по этому случаю было дано ему прозвище Перевертыш. Он мог доводить бывалых солдат от слез до смеха, но в ту же минуту, получив приказ, становился самым серьезным и храбрым солдатом и был уже далеко, выполняя поручения, когда его друзья и однополчане еще отходили от его очередной шутки.
В отряде Остермана Сергей и Никита были самыми молодыми, потому они сразу сдружились. Сергей принимал и понимал шутки, порой совсем не безобидные, взрослых сотоварищей, так как сам мог выдать такое, что другим ничего не оставалось, как махнуть на него рукой, а вот Никите приходилось туго. Военному делу он посвятил себя сознательно, но вот в общении с однополчанами Никита часто попадал впросак.
С отрочества его учили выполнять только приказы командиров, но тут он столкнулся с неожиданными трудностями. Сначала все только и делали, что не допускали Никиту к делу, постоянно издеваясь над его происхождением.
Остерман, под руководством которого уже находилось более пяти тысяч человек, не всегда мог контролировать жизнь своих гвардейцев. Он передал отряд, в котором состоял Никита, угрюмому и прославившемуся в боях отвагой и храбростью Борису Николаевичу Калинину.
Никита как раз хотел помочь Сергею напоить лошадей, когда подошел Мишка Листов, который был на пять лет старше Никиты, и ядовито произнес:
– Зачем же вам, граф, ручки марать, давайте уж я выполню приказ Калинина.
Мишка Листов был влюблен в Ольгу Преонскую, и когда его отец заслал сватов в дом Татьяны, Никита заставил и Ольгу, и мать отказать Мишке. И теперь тот поставил для себя целью сделать жизнь Никиты невыносимой.
В тот момент не было рядом Сергея, иначе он бы нашел, что ответить задире. Гнев охватил Никиту:
– Я с восемнадцати лет служу царю и Отечеству, а ты, как я посмотрю, в мои года об этом и не помышлял. Ты только думал, как бы под бочок девке какой молодой привалиться…
– Что?! – перебил его Мишка. – Ты, сопляк! Ты еще пороху не нюхал, а меня неспособностью попрекаешь?
Никита бросил поводья на землю и, подойдя вплотную к Мишке, смотрел ему прямо в глаза. Мишку никто и никогда не смог бы обвинить в трусости, но холодный и тяжелый взгляд Никитиных глаз сковал все тело Листова, он даже пальцем шевельнуть не мог. Минутная и зловещая тишина повисла над головами двух молодых людей. Казалось, что все звуки в лесу стихли, ожидая конца этого действа.
