Кира сидел на этой ужасной скале, что так пугает местных жителей. Такие мысли часто приходили ему в голову, даже во время жизни. Так печально… Нет, нельзя позволить себе обронить хотя бы одну слезу! Это позор на всю жизнь, нет, уже загробную жизнь, но это ничего не меняет!
– Кира, как ты можешь быть лучшим Посланником, если поддаешься любому влиянию! Балда! – молодой человек сам себе дал пощечину, с такой силой, что на щеке еще долгое время алел след.
Если бы кто-нибудь увидел его здесь и сейчас осмеял бы. Но Кира потому тут и любит сидеть, что никто не решится идти сюда, где под каждым камнем тебя может поджидать гибель. Даже здесь редко встретишь какого-нибудь бедолагу, какому надоела скучная жизнь в Тени.
Больно. Все считают его бессердечным, злым, холодным, угрюмым, жестким. Все. Обидно и больно. Теперь еще и Логрен будет досаждать.
– Кругом одни девки!
– Да, а некоторым это нравится…
Кира резко обернулся:
– Лиз? Черт возьми, что ты здесь забыла? Неужели меня нигде, и никто не оставит в покое?!
Она ухмыльнулась:
– Прости, но видно тебе придется смириться с моими чувствами! Запомни, что я всегда тебя смогу отыскать…
– А ты можешь что-то чувствовать? – Кира вскинул бровь.
Элиза кивнула. Все-таки он неприступен.
Они сидели в этом холоде, когда Маккой старательно намекала Ван– Брауну о том, что было бы не плохо, если бы Кира удосужился одолжить несчастной девушке плащ. Но Ван-Браун был холоден, холоден подобно льду в Антарктиде, айсбергу в океане.
Пришел момент, когда Кира отчетливо вспомнил свою историю. Воспоминания, что прежде не давали ему покоя. То, что сделало его таким. Но воспоминания на то и воспоминания, чтобы предстать в сознании мучительной картиной, а потом снова никнуть в подсознание.
– Кира, ответь, ты так и собираешься тут сидеть? – Лиз резко поднялась на ноги. – Почему ты не говоришь со мной? – она высокомерно вскинула подбородок. – Это все Логрен, да? Она уже успела захватить себе то, что по праву принадлежит мне?! И ты специально подговорил Судью, чтобы вас поставили вместе, точно? Так вот, Кира, знай, что я не отступлюсь и Эл получит за воровство, поверь мне на слово, в противном случае, я докажу это на деле и тогда мне ничто не сможет помешать!
Элиза Маргарет расправила складки своего светлого костюма и удалилась, проклиная Элеонору всем, чем только можно.
Когда девушка удалилась, Кира тихо прошептал:
– Дурочка ты, Лиз, дурочка… да только ты все равно останешься никем.
* * *
– Ты сошла с ума?! Зачем ты так сказала! Лиз, пойми, что надо было быть более мягкой. Ты слишком любишь себя! удивительно, что Кире достался кусок сердца даже с песчинку! – качала головой подруга Элизы. – Как так можно! Я же специально выискивала о вкусах Киры, а ты все делаешь во вред себе! Теперь ничего не трогай! Оставь на время все как есть…
– Нет, Катрина, нет!.. я расквитаюсь с Логрен, чего бы мне это не стоило!
* * *
Раздался стук в дверь:
– Войдите! – крикнула я, одевая туфли. Наконец-то мама смогла ко мне зайти!
– Прости, Элеонора, могу я с тобой переговорить? – я обернулась на тихий голос, что не мог принадлежать моей матери. Кира! При его виде во мне смешались гнев и смятение.
– Да, – помедлила я. – Но разве не ты, уже как час назад, сбежал от меня, когда я собиралась переговорить с тобой?!
Кира закрыл за собой дверь и, не дожидаясь приглашения, сел на мою кровать. Его холодные глаза ничего не выражали. Хотя, возможно, мне показалось, что там отражалась крупица боли. Заметив, как я вглядываюсь в его глаза, Кира поспешно начал разговор:
