Но я никак не могла предположить, что причиной очередного скандала будет открытая в мою спальню дверь.
Я погрузилась с головой в книгу, как вдруг услышала грохот, а следом - парочку крепких ругательств. Подняв голову, я увидела Барского, стоящего на коленях на пороге моей комнаты. Одной рукой он опирался об пол, а второй схватился за нос.
— Дьявол, — шипя от боли, пробурчал он в кулак.
— О Боже! — я подлетела к нему, упав на колени, пытаясь рассмотреть его лицо на наличие крови. — Как ты?
— Какого черта у тебя открыта дверь? — прорычал Макс, отворачиваясь от меня.
Холод школьной кладовки неприятно мазнул по коже. Лишь на мгновение, но этого было достаточно, чтобы страх начал разливаться по венам. Я принялась считать до десяти, пытаясь успокоиться.
— Мне… Так спокойнее, — промямлила, отгоняя голоса прошлого.
— Идиотка, — прозвучало сквозь стиснутые зубы. — Из-за тебя я налетел носом на косяк.
— Дай посмотрю, — я потянулась к нему руками.
— Отвали, — огрызнулся он, медленно поднимаясь, нащупывая опору.
Барский ушел, а я еще несколько минут просидела на полу, усмехаясь собственной мысли о том, какие же мы с ним разные. В то время как я обращаюсь к Богу, он же вспоминает дьявола.
***
Я нашла его в гостиной, раскинувшегося на диване: ноги широко расставлены, голова запрокинута назад, а глаза прикрыты. Мне не хотелось находиться с ним рядом и будить лихо, пока оно тихо, но обязанности, о которых намекнул Барский старший, давили на мои хрупкие плечи.
— Что сказал врач? — спросила больше из вежливости, чем из интереса, проходя в комнату.
Его грудная клетка медленно поднялась и резко опустилась с громким, уставшим выдохом.
— Что в слове «отвали» тебе непонятно?
— Хорошо, — равнодушно ответила я и принялась раскладывать на столике рядом с диваном мазь, ватные диски и влажные салфетки.
— Что ты делаешь? — спросил Барский, не поднимая головы.
— Готовлюсь к процедуре, — невозмутимо ответила я, продолжая.
— Ты не отвяжешься, да?
— Нет. Вчера твой отец ясно дал понять, что не собирается просто так мне платить деньги. И знаешь, он прав. А теперь, будь добр, сядь ровно, чтобы я смогла сделать тебе массаж век, и чем быстрее начну, тем скорее оставлю тебя в покое.
Поразмышляв несколько секунд над моими словами, Барский, кряхтя, словно старик, приподнялся, выровнял спину и запрокинул голову назад.
Двумя пальцами я черпанула из темной склянки немного белой мази. Она была очень густой и имела ненавязчивый травяной запах. Едва растерев её между пальцами, я почувствовала, как мазь начала нагреваться и чуть-чуть плавиться, образовывая на коже пленку.
Руки слегка подрагивали от понимания, что мне снова надо будет прикоснуться к Барскому. Сделав три быстрых вдоха, я решительными шагами направилась к дивану и остановилась только тогда, когда колени уперлись в мягкую обивку.
Слишком близко. Только к этому придется привыкать, потому что такие массажи моему подопечному прописаны два раза в день.
Мизинцами я аккуратно убрала мешающие кудряшки с глаз и обратила внимание на небольшую горбинку на носу, что раскраснелась от удара о дверь, и невольно задержалась взглядом на острых скулах. Поймав за хвост шальную мысль, которая хотела посчитать Барского красивым парнем, указательными и средними пальцами почти невесомо дотронулась до его век. Подушечками я немного надавливала на глаза, совершая круговые движения, надеясь, что все делаю правильно. Инструкция к этой мази была короткая: круговыми движениями растереть мазь на веках, а после медленно провести от переносицы в сторону уха десять раз. Судя по тому, что было это написано ручкой на обрывке листка, мазь была явно не аптечного производства, а какой-нибудь знахарки из глубинки.
