— Иди домой, Марин, — отвечаю я ей устало. — Мне бы надо, наверное, повыдёргивать тебе все волосья, но слишком они у тебя красивые. У меня, как у художника, рука не поднимется испортить.
Она всхлипывает и снова заходится в рыданиях. И вот что мне с ней делать? Хоть утешать не садись. Как тут злиться, как скандалить, когда она сама себя уже лучше других наказала? Никто ведь её не звал вот так передо мной сидеть и каяться, сама пришла. Села в кухне на табуретку и причитает со слезами как блаженная уже минут пятнадцать. Честное слово... А я ведь кофе попить собиралась.
— Евгения Михайловна, пожалуйста, не бросайте Сашу! — произносит она дрожащим голосом. — Ему плохо будет без вас.
Я удивленно вскидываю брови, понимая, что наши отношения вышли на новый уровень. Теперь любовница моего мужа просит меня за него. Даже не знаю плакать или смеяться. По правде говоря, я устала от всего этого. Три недели прошло с тех пор, как я узнала правду, и каждый день я чувствую, как всё больше теряю силы и разрушаю саму себя. Я не могу уснуть без алкоголя, не могу нормально работать, ничего из того, что я люблю, не приносит мне больше радости.
После самого первого разговора муж звонил и писал мне много раз. Просил прощения, предлагал встретиться. Но я не представляю, как можно вновь начать доверять ему. Если бы дело касалось только измены, то я бы пересилила себя. Мы могли бы попробовать снова, обратиться к психологу, проработать обиды и недосказанность. Но Саша ясно дал мне понять, что в последнее время оставался со мной только потому, что не хотел проблем с разделом имущества. А если всё так, то какой тогда смысл пытаться реанимировать то, что давно умерло.
— Знаешь, Марин, а мне плевать, — я наконец наливаю себе кофе, делаю долгожданный глоток. — Почему я должна переживать, что ему будет плохо без меня? Я лучше сделаю всё возможное, чтобы мне без него было хорошо.
Выпроводив наконец Марину восвояси, я вызываю клининг. Убираю квартиру и упаковываю наши личные вещи. Наше прошлое умещается в шестнадцать картонных коробок с весёлыми жёлтыми стикерами. Вот и всё. Саша больше всего боялся раздела имущества, но именно его он и получит в итоге. За то, что выставил меня дурой, предал и посмеялся, я заберу у него всё, что смогу.
— Да ты, мать, я смотрю, пошла во все тяжкие? — Олег, друг и коллега, слушает мою полную драмы историю и качает головой.
— Если бы ты знал, как я зла на него сейчас! — сквозь зубы произношу я.
— Могу себе представить, — усмехается он. — Ты битый час уже талдычишь мне про свой развод, хотя мы выставку твою обсудить собирались.
— Да извини, Олеж. Просто накипело, — вздыхаю я. — Так тяжело. За что ни возьмусь, руки опускаются. Раньше у меня даже задачи такой не стояло — сделать хороший снимок. Я просто брала и делала. А теперь час могу потратить ради одной удачной фотографии. О какой выставке может идти речь?
— Хочешь отменить всё? — Олег напряжённо прищуривается.
Я мотаю головой. Он закатывает глаза.
— Просто я не понимаю, какой помощи от меня ты ждешь.
Смотрю на него и осознаю, что я и сама не знаю, чем он мне может помочь. Внутренний голос твердит, что я должна сама разобраться со своими проблемами. И это означает не только развестись, но в первую очередь привести голову в порядок. Друг, догадываясь, о чём я думаю, качает головой.
— Мне недавно предложили один проект в Италии, — начинает он отстранённо. — Я планировал отказаться, потому что график забит до конца года. Могу порекомендовать тебя заказчику. Есть вероятность, что они выберут тебя, потому что стиль у нас схожий. Но учти, что там высокая мода, так что нужна полная самоотдача.
