Если бы он не заставил себя перебороть неуверенность, бедная Ася так и не заговорила бы. Именно этой хрупкой, но отважной девушке, которая теперь с успехом оканчивала первый курс химико-фармацевтического факультета 2-го МГУ, что возвышался купольной ротондой с мощной колоннадой на Малой Пироговской, Грених был обязан тому, что советская судебная медицина взяла на вооружение гипнотизм как новаторскую методику в изучении личности преступника и получении признаний от обвиняемых и свидетелей. Под гипнозом Ася не только заговорила, но и поведала обо всех тонкостях преступления, совершенного секретарем зелемской газеты, свидетелем которого невольно стала. Случай привлек внимание масс. Да столь скоро, что нынче Грених уже сейчас готовил очередную порцию лекций на основе курса Токарского «Терапевтическое применение гипноза» в Институте судебно-психиатрической экспертизы имени Сербского, куда окончательно перевелся, оставив должность сотрудника КСЭ[1] в пользу исследовательских работ.
Его метод не просто получил одобрение, он был с энтузиазмом подхвачен руководителем института Евгением Николаевичем Довбней и его замом Цецилией Мироновной Фейнберг. Открывались широкие просторы в изучении личности преступников, убийц и маньяков. Довбня наделил Грениха почти неограниченными полномочиями в грядущем исследовании. Сам Дзержинский, нарком внутренних дел и председатель ГПУ, еще до того памятного пленума ЦК в прошлом июле, после которого умер, лично вызывал Грениха к себе, дав понять, что идеей развить гипноз здесь, в России, где пока о нем слышали лишь от бродячих циркачей и заморских фокусников, заинтересован сам генсек Центрального Комитета партии. В Париже уже даже созывался гипнологический конгресс, на котором было принято постановление о введении изучения гипнотизма в преподавание медицинских наук. И только в России гипноза боялись и считали его шарлатанством.
Глава МУУРа Соколов, тотчас как узнал о возможности научиться использовать гипноз в следственных делах, прислал несколько своих инспекторов на стажировку. Самуил Максимович Брауде – заведующий уголовным отделом Мосгубсуда – все чаще просил Грениха присутствовать при допросе свидетелей. Порой само присутствие гипнотизера развязывало языки, иногда приходилось прикрывать агентурную информацию якобы успешным гипнозом, но, бывало, Грениху доводилось применять такие техники, которые заставляли людей против воли, в трансе, говорить только правду.
А все это было потому, что Ася, занемогшая мутизмом[2] и давшая согласие лечить себя гипнозом, бойко застрекотала во время сеанса, промолчав до этого целых два месяца. Студенты Грениха, которые присутствовали при сеансе, разнесли сенсацию по всему МГУ. Это не могло остаться без внимания. Грених понимал, что теперь он будет вынужден выгрести из себя все знания о гипнозе, отринуть любые сомнения и двигать гипнотизм в массы, готовить поколение психиатров, которые, точно фокусники, мановением рук могли бы лечить любые нервные и психосоматические болезни, и дознавателей, которые выводили бы лжецов и врагов народа на чистую воду.
По крупицам он собирал работы брата по гипнотерапии, съездил в Ленинград, посетил Психоневрологический институт Бехтерева, сходил и в бывшую Преображенку. Там он нашел только горстку предметов, которые Макс использовал в гипнозе: тибетскую чашу, колокольчик, небольшой барабан да́мару да старый потрепанный томик «Махабхараты»
