Это фото самое трогательное… настоящее. Так хотелось позвонить мужу и выразить восторг, но навязываться нехорошо. Мы никто друг другу. Да и я не пила вино, утром же на работу.
− Зайди! – рычу на бывшего, втаскивая его в свой кабинет. Есть минут пять до планерки. – Смотри, если не веришь.
Кидаю перед ним на стол свидетельство о браке, паспорт и фотографии. Роман смотрит с минуту на все и откидывается на стуле, усмехаясь. Наблюдает, как я иду за ширму переодеваться в рабочий костюм. Если сунет ко мне свой поганый нос, то останется без него.
Но нет, сидит на стуле, снова разглядывает фотографии и паспорт с печатью.
− Ты думаешь, я тебе поверю? Ты не такая…
− Не такая, как ты? Не изменяю, не позорю тебя на всю клинику? Не увожу твоих друзей и не беременная от них? Тебе есть на ком жениться, Лора беременна от тебя.
Подхожу к шкафу и вешаю свою одежду на вешалку, собираю со стола доказательства и убираю все в сумочку. Закрываю ее в шкафу, опуская ключик в карман.
− Посмотрим, я не отступлюсь, детка, − пытается поймать мою руку, но я открываю дверь и выхожу. – А Лора твоя пусть сначала решит, от кого у нее ребенок. За ней охранник ужом вьется, может я и ни причём.
Может… так противно. Одно слово доказывает, что они любовники. Предатели. Те, которым доверяла безоговорочно.
Планерка проходит быстро, происшествий нет, план работ задан. У всех пациенты уже первые пришли. У меня первая Екатерина Елецкая. Тороплюсь на прием, отмахиваясь от Заварзина как от назойливого насекомого.
Катя уже сидит возле моего кабинета, расстроенная. И я знаю причину. Овуляция прошла попусту. Раз в двадцатый уже. Генерирую слова в голове, которыми буду ее успокаивать. Но вот не могу ей теперь дать надежду.
Ее муж стерилен.
− Здравствуйте, Элина Эдуардовна, − вскакивает девушка и растерянно мнет ремешок сумочки в руках.
− Здравствуйте, Катя. Пройдем в мой кабинет.
Я усаживаюсь за свой стол, и смотрю в бледное красивое лицо обрамленное длинными светлыми локонами. Только хочу рассказать ей о результатах анализов ее мужа, как понимаю – ей и так плохо. Если буду лезть со своими советами, то она вообще потеряет смысл жизни.
Потому что муж ее не примет чужого ребенка. Или примет? Надо поговорить с ее мужем.
− Ну что, у нас снова ничего не получилось, − вытирает одинокую слезу, скатившуюся по щеке. – А Степа так ребенка хочет, больше чем я даже… наверное… а все никак… непутевая я какая−то…
− Отчаиваться не будем, − говорю строго, − ваши анализы показали, что вы практически здоровы и готовы зачать. Так что, не будем опускать руки. Вы не представляете, сколько попыток проходят многие мои пациентки. Все будет хорошо. Через год у вас будет чудесный малыш!
О, боже… ведь не хотела обнадеживать, само вылетело. Ну, будем думать, что это пророчество. Я снова представляю ее рядом с моим братом. Они идеальная пара, убеждаюсь в который раз.
Избавиться бы от ее мужа и познакомить с Русланом, и дело будет сделано. Братец мимо такой красотки не пройдет. А если узнает, что ей помощь его нужна, так с радостью и поможет.
Катя верит мне, я же доктор. Уходит с улыбкой на лице и надеждой в бирюзовых глазах. А я ищу в карте номер телефона ее мужа и вызываю его к себе. Не знаю, получится ли разговор, но я должна с ним поговорить.
Степан Елецкий приезжает в обед. Я не иду обедать ради такого случая. Репетирую будущий разговор. А еще вспоминаю вчерашние упреки от мамы. Она все внуков ждет, а мы с братом делаем карьеру. Но, возможно, от сына она скоро внука или внучку дождется. Я могу это устроить.
