POV: Алена
Я совсем иначе представляла себе учебный процесс в Волковском колледже, но на деле все оказывается по-хорошему банально. Пары, преподаватели, лекции под диктовку и домашние задания. Есть прилежные ученики, есть прогульщики, толпа в столовой, очередь в женский туалет. Ничего необычного. Первые несколько дней я, конечно, хожу, как по битому стеклу, и все жду нового удара от короля, но даже если мы и сталкиваемся где-то на территории учебных корпусов, то Мнац проходит мимо, словно я пустое место. Другие ребята точно так же не проявляют к моей персоне никакого повышенного интереса, и это определенно плюс. Может быть, король «Волков» был не в себе и уже сам забыл о том, какую чушь нес в комнате разврата? Хорошо бы именно так все и было.
К концу второй недели я уже могу позволить себе выдохнуть и сосредоточиться лишь на том, что действительно важно, – оставаться в тени, минуя местные интриги, и хорошо учиться, чтобы не прогневать родственников. Большая перемена – прекрасная возможность передохнуть и подкрепиться, но вместо столовой я направляюсь во второй корпус, где у меня будет занятие по английскому языку, и захожу в буфет на первом этаже. В это время он всегда пустует, а значит, отлично подходит для убежища.
Поднимаюсь на носки, чтобы заглянуть за прилавок. Фигуристая девушка, сидящая на табуретке, откладывает в сторону журнал и поднимает на меня взгляд:
– Здравствуй, Алена. Тебе как обычно?
– Здравствуйте, Оксана. Да. Пожалуйста.
В колледже есть и свои плюсы. Например, на удивление добрый персонал и бесплатное меню для тех студентов, у которых нет личных средств или у кого опекуны такие же сволочи, как и мои. Не ресторанный уровень, конечно, но с голоду не помрешь. Забираю исцарапанный пластиковый поднос, на котором стоит стаканчик с чаем и контейнер с салатом из вареных овощей и зеленого горошка, и замираю перед витриной. За натертым до блеска стеклом лежат пышные круассаны, щедро политые глазурью из темного шоколада. Во рту скапливается слюна, а желудок страдальчески сжимается. Жаль, что эта красота стоит денег.
– Привезли полчаса назад, – говорит Оксана с нескрываемым сожалением.
– Выглядят здорово. Попробую их в следующий раз.
Задерживаю дыхание, чтобы не чувствовать умопомрачительный запах свежей выпечки, и отхожу к столику в дальнем углу.
– Алена! Подожди!
Оборачиваюсь, смущенно прикусывая нижнюю губу. Только не это. Я всегда ненавидела моменты, когда кто-то чужой так открыто проявляет жалость. Чувствую себя бесполезным ничтожеством. Оксана забегает за занавеску и возвращается с небольшой бумажной тарелкой с двумя круассанами.
– Они позавчерашние, – говорит она, бережно опуская тарелку на прилавок. – Твердые, как камень, но если макать в чай…
– Нет! Что вы? – бормочу я, растерявшись. – Спасибо, но я не…
– Бери-бери, – тепло улыбается Оксана. – Я с этими просрочками скоро перестану влезать даже в спортивные штаны моего жениха, а у нас свадьба через два месяца.
– Если платье пышное, то не страшно, – весело отвечаю я, и мы вместе смеемся.
С искренней благодарностью принимаю угощение и сажусь за стол, настраиваясь на приятную беседу, но неожиданный звонок мобильного заставляет отвлечься. Смотрю на имя, высветившееся на дисплее старенького телефона, когда-то принадлежавшего Леше, и бросаю извинительный взгляд на Оксану. Она добродушно отмахивается и скрывается из виду, по всей видимости, возвращаясь к чтению журнала.
