****
Получив повестку, Варвара Петровна подчёркнуто громко запричитала. Она связала свой небольшой промысел – продажу самопальной водки – с появлением повестки, грозящей подорвать её небольшое благосостояние.
– Несчастная я женщина! – причитала пьяная Варвара, сидя на кухне, широко раздвинув ладные крутые бедра, хлопая по ним своими мягонькими ладошками, одновременно хладнокровно биясь головой об трубу отопления. Но Пантелеймона, как назло, не было дома и его сердце осталось нетронутым. Ментовская жена – Лизавета Мымрик, вернувшись с ночной смены в базарном ларьке, спала, как убитая непомерной жизнью лошадь. Мымрик-младший где-то слонялся без дела.
Гул доносился с пятого Варвариного этажа по стояку до подвала. На третьем этаже жили сумасшедшие Мосины – они могли подумать, что угодно. На втором обрадовались – решили, что идут ремонтные работы. На первом этаже никого не было – хозяин уж как полгода был не то в отъезде на заработках, не то в СИЗО… В подвале же произошло некоторое возмущение.
Местный воевода нечисти – подвальный бес Карл – в это неподходящее время принимал гостей: мелких бесов и бесенят подотчетного ему района: Ха-Топа, Ха-Пито, Ха-Пупо, Ха-Моно, Ха-Вишня… Средь них находился и Варварина отрада Ха-Куко – так себе бесишко. Сам же Карл, по собственной легенде, происходил из благородного рода замковых привидений. Но вся районная нечисть знала, что его произвели в бесы за то, что Карл в свою земную бытность, хотя это тоже вполне могло оказаться очередной ложью, преуспел в написании кляуз и доносов, благодаря которому сгинули многие несчастные людишки. Ха-Куко преданно делал вид, что верит россказням беса Карла, и даже сам придумал и распространял среди других бесов выдумку, будто высокая желчь Карла появилась в районе Бермудского треугольника от соития страха чёрных людей и жестокости работорговцев. Неуклюжая выдумка с человеческими грехами снискала у Карла симпатию.
Вообще-то, Ха-Куко слыл большим драчуном, довольно часто затевал драку с другими бесами, поэтому они его сторонились. Вроде бы был, на первый взгляд, спокойным, но, ни с того, ни с сего, из-за какой-либо мелочи, мог вспылить. У него был отломан один рог – награда за буйный нрав. Ко всему ещё, он был не столь волосат, вернее шерстист, как остальные бесы, и мог бы сойти по объему волосяного покрова за обычного уроженца южных регионов.
Сейчас бес Карл производил в учебно-показательных целях прилив желчи у валявшегося в подвале вечно пьяного сантехника Матроскина, которого погнала из хаты вон его родная жена. Матроскин сидел, бездумно вращая глазами, растопырив пальцы, будто приготовился вцепиться кому-то в горло.
За всем этим равнодушно наблюдая, поодаль лежал кот в клетчатых штанах с подтяжками – кот Васька был приёмным сыном сумасшедших Мосиных с третьего этажа. Васька любил сбегать от своих чудаковатых хозяев. Причем, сбегал непременно в подвал – понаблюдать за Карлом…
– Человек – есть паразит Земли! – важно сказал Карл, указав пальцем вверх, и в этот же самый момент вдруг раздался Варварин стук по трубе. Обычно бесы не обращали внимание на такие мелочи, но Карл подозрительно посмотрел на Ха-Куко, и в это время сантехник Матроскин вышел из анабиоза, в который ввел его Карл, и открыл глаза.
– Уаааа!.. – завопил Матроскин и кинул в Карла рабочим орудием труда сантехника – разводным газовым ключом. И, конечно же, промахнулся…
