После всего - страница 39

– Посмотри на этого гада, – тихо прошептала мне Зоя. – Делает такой вид, словно ничего из этого не знал.

– Я тоже думаю, что он был в курсе. Словам ребят больше веры, чем этому козлу.

– С таким наставником мы долго здесь не протянем.

– Друзья, как бы то ни было, – продолжил Алексей. – Я прошу вас не терять веру в положительный исход! В отличие от смотрителя, я сдержу своё слово! Через месяц мы отправим на поверхность троих разведчиков. Это будут подготовленные люди из охраны. Я считаю, первым делом следует переварить всё, что сегодня произошло, смириться с потерями, навести порядок и продолжить работать дальше. Как только всё вернётся на круги своя, мы начнём подготовку разведчиков. Костюмов полной химической защиты было всего десять штук. Четыре костюма в ходе перестрелки пришли в негодность. Нужно быть предусмотрительными и не использовать сразу все, поэтому для начала мы отправим лишь троих человек. Все дальнейшие действия будут зависеть от того, с какой информацией они к нам вернутся. А теперь прошу вас, пожалуйста, возвращайтесь по своим рабочим местам. Через два дня мы снова проведём плановое собрание. Я не смогу быть таким рассудительным руководителем, каким был Андрей Петрович, но сделаю всё, что в моих силах. Всю охрану я попрошу сегодня в восемь вечера на один час оставить свои посты, запереть склады и производственные помещения и явиться в крематорий. Явка для всех обязательна! На этом у меня всё.

Алексей закончил свою речь и ушёл с балкона. Люди начали нехотя расходиться по своим рабочим местам, были и те, у кого оставались вопросы. Охране пришлось поработать больше, чем обычно, чтобы навести порядок. Тогда я уже не понимал, кто я такой среди всех этих людей и на чьей стороне? Я был всё ещё одним из охранников, который должен был следить за соблюдением порядка, или же мне стоило примкнуть к работягам, требующим ответов и конкретных решений? Но от кого их требовать, от Алексея? Это же смешно! Смотрителя с нами больше не было, теперь наш корабль в свободном плавании и единственный, у кого была власть – это начальник охраны. Я проводил Зою до её рабочего места, немного побыл с ней, чтобы успокоить её и успокоиться самому. Сделав вид, что всё хорошо, вернулся в казарму. Я уже не понимал, что хуже: сидеть на кровати и смотреть в пол или быть на объекте и дежурить. Спустя час меня вызвали по рации и сказали прийти на дежурство к генераторной. Людей теперь не хватало. Пусть у меня и был выходной день, я всё равно ещё не мог ясно мыслить, поэтому без промедления пришёл на объект. Там меня уже ждал Миша – один из двух особо приближённых к Алексею охранников. Не очень-то он и разговорчив со всеми остальными. Конечно, мы немного обсудили произошедшее. Я старался не говорить ему всё, о чём думал в тот момент, понимая, что подобные слова быстро могут дойти до Алексея и всё это чревато последствиями.

Без десяти восемь нас вызвали по рации, напомнив о собрании, о котором мы, собственно, и не забывали ни на минуту. Сделав обход по объекту, я и Миша выдвинулись в сторону крематория. Мы были не из первых, кто пришёл на собрание, но и не последними. Народ медленно подтягивался, я молча стоял, смотря на трупы перед собой, которые стащили сюда из общего зала. Это были трупы моих друзей, с которыми я провёл здесь почти три года. Мы вместе пили и ели, играли в азартные игры, шутили, справляли праздники, играли в настольные игры. Теперь всего этого не стало, мои друзья мертвы, их тела передо мной. Бездыханное тело смотрителя также лежало на полу. Этот человек был нашим лидером, он смог сплотить нас, направить, а теперь лежал на полу в крематории, не произнося ни слова. Я не понимал, что мне думать. Что мне чувствовать в этот момент? Как правильно себя вести? Разум всё ещё отказывался верить в то, что произошло. Я был растерян. Они сами нарушили порядок и спровоцировали охрану. Но мне… мне же было неважно даже это. Зачем было их убивать?! Зачем их убили?! Таков ли должен быть порядок на самом деле, правильный ли он в таком случае?! Я просто продолжал смотреть на тела и ни с кем не разговаривал, пока наконец-то не понял, какое чувство должен испытывать. Осознав это, я полностью отдался этому чувству. Гнев лучше отчаяния, гнев мотивирует бороться с несправедливостью. Наконец-то я полностью мог осознать, что ненавижу Алексея. Он заставил меня остаться в этом бункере, он чуть не изнасиловал Зою, он ставил меня на дежурства у вонючей ямы и туалетных комнат чаще, чем других, он отдал приказ стрелять в моих друзей! По его вине убили моих друзей. Я больше не желал быть одним из них. Надо было уходить из охраны. Но у меня всё ещё остался дорогой человек, с которым нужно посоветоваться. Мы договорились встретиться с Зоей в столовой и всё обсудить после собрания. Нужно было в любом случае послушать, что скажет Алексей.