– Доброе, дочка. Рустам уехал рано, не дождался тебя. У него срочные дела на работе, – отчиталась мне мама с порога, как будто кроме Рустама и тем больше для разговора нет.
– Знаем мы эти дела, – пробурчала еле слышно себе под нос я и ещё тише добавила, надеясь на мамин слабый слух. – Как можно больше баб в кровать затащить. Сволочь!
– Что ты сказала? Повтори, я не поняла?
– Спросила, что на завтрак, мамуль – перевела тему в мирное русло я, сев за стол и готовая с аппетитом уплетать всё, что под руку попадётся.
– Оладушки с малиновым вареньем, твоим любимым и овсянка. Рустам только кофе попил…
– Мама, хватит, – сорвалась я, – давай не будем о нём больше говорить никогда. Больше поговорить, что ли не о чем? Вы с этим Рустамом прям с ума посходили, носитесь с ним, как курица с яйцом, – возмущению моему не было предела, и я швырнула ложку на стол в сильном раздражении. Мне будет покой в собственном доме? Даже позавтракать спокойно и то не дают!
– Так, во-первых, не груби матери, а во-вторых, отец сказал, что он руки твоей просил и любит тебя.
У меня челюсть отвисла от такой его наглости. Явился сюда не запылился, ведёт себя, как у себя дома, когда его не ждали, а теперь жениться вздумал. Конечно, пусть жена сидит дома, как глупая клуша и детей ему рожает, а он будет по всякими шамотрам бегать. Во мне поднимался гнев, перекрывая все нормы допустимого поведения, и я взорвалась.
– Любит, значит? Замуж звал? Меня только что-то забыл спросить, или что, моё мнение уже никого не интересует?– я даже аппетит потеряла.
Мама, мама, какая же ты наивная. Знала бы ты, что ночью было, взашей бы его выгнала отсюда, а не дифирамбы распевала.
– Да он себя только любит! Вы его плохо знаете! Пусть на корове соседской женится, а я…
– А ты значит хорошо его знаешь? Ну просвети меня, когда это ты его так хорошо узнала? – прервала мои излияния мама, и руки на груди сложила в ожидании ответа.
Вот же попала, как теперь выкручиваться? Не доведёт меня мой язык до добра, когда-нибудь проколюсь и ляпну, что не следует! – Ты видишь его в третий раз всего в жизни или не третий? – сощурила она глаза и сверлит меня своим проницательным взглядом, пытаясь силой мысли вывести меня на чистую воду. Вот же Шерлок Холмс местного разлива. Как же тебя обхитрить?
– Плохо знаю, мамуль, плохо, – схватила нервно оладушек я и начала обильно макать его в чашу с вареньем, тут же уплетая за обе щёки.
Может отстанет, понадеялась я на удачу, не станет мешать своему чаду утробу набивать.
– Он мне не нравится, ясно!
Мама, выгнув бровь, скептически на меня посмотрела, сомневаясь в моей адекватности, после этих слов. Согласна с ней, как он может не нравится? Этот аргумент звучит не очень убедительно, поэтому решила привести другой, не менее действенный.
– Ну хорошо нравится, очень, но он богатый и избалованный засранец!
– Зато порядочный и серьёзный. Ты сама сказала плохо его знаешь, так узнай получше. Так что, даешь ему шанс? – с моей мамой лучше иногда не спорить, куда я со своим упрямством попала.
Лучше согласиться, но сделать по-своему, вернее будет. Эту женщину никто ещё никогда не переспорил и не переубедил, не стоит и пытаться.
– Хорошо, – выдохнула я, сдавшись на милость победителя, – знакомьте поближе, но не очень близко. И я сама буду решать и принимать решения. На меня не давить, сразу предупреждаю, – мама заулыбалась своей фирменной улыбкой, довольная моим ответом, и продолжила дальше порхать по кухне, набивая мой желудок, в котором сегодня такое чувство, что чёрная дыра образовалась, которая поглощала всё без разбора.
