– А как ты теперь для меня соседку в бункер приведешь?
– Значит, перебьешься!
– Ну понятно! – Мика сморщил конопатый нос.
– Что тебе понятно?! – Я выпустил Оксанку и развернулся к приятелю.
– То, что ты, Герыч, хозяин своему слову! Захотел – дал, захотел – забрал!
– Вот так, да? – На мгновение я задумался. – Тогда можешь в общий чат скинуть, что отвальная этим летом, как обычно, будет в бункере! А с девчонкой я тебя еще раньше познакомлю!
– Вот это разговор! – обрадовался Мика.
– Ладно, мальчики, мне пора! – Оксанка сделала ручкой и исчезла за калиткой.
Разочарованный отсутствием прощального поцелуя, я посмотрел, как она поднимается на крылечко своего дома, и повернулся к Мике.
– Приведу я тебе твою принцессу! Только возле Окси больше не отсвечивай!
– Оки! – обрадовался Мика.
– Ее, кстати, Светлана зовут, – сказал я и протянул Мике на прощание руку.
Мы обменялись рукопожатием, и я потопал домой.
Бабушка уже спала, а на столе меня ждали толстенькие, но уже совсем холодные оладьи. Я запихнул одну в рот и выглянул в окно. На соседнем участке стояла гробовая тишина. И даже окошко в башенке наверху не светилось. Я отпустил край занавески, и в последнее мгновение заметил, что в том окошке мелькнул светлый силуэт. Или мне померещилось в темноте?
Глава 4. Нет, мне не слабо!
На следующее утро меня разбудил разгневанный крик:
– Что это, Геранька?! Я тебя спрашиваю, что это такое?!
Я с трудом разлепил веки, и, щурясь, взглянул на бабушку. В ярком ореоле солнца она возвышалась над моей кроватью, словно разгневанный архангел. Но вместо огненного карающего меча, она потрясала моими спортивками. Я натянул одеяло на голову.
– Дыра! – продолжала вопить бабушка. – Откуда такая дыра?!
– Собака соседская порвала, – спросонья я еще не слишком хорошо соображал.
И тут же почувствовал, как прохладные пальцы, откинув край одеяла, словно медицинскими щипцами крепко стиснули мою лодыжку.
– Срочно собирайся! – после недолгого осмотра скомандовала бабушка.
Но я проигнорил нелепое, с моей точки зрения, требование, и она сдернула одеяло целиком. Я сел, но глаза мои остались закрыты.
– Конкретнее можно? Куда собираться?
– В больницу! Делать уколы от бешенства!
– У нее есть паспорт, – сказал я, снова заваливаясь в постель и укрываясь. – И прививки.
– Ах вот как?! – по тембру голоса, напоминающего сирену скорой, стало понятно, что старушка завелась. – Значит, они этим оправдались?!
Я промолчал, надеясь, что бабушка наконец-то оставит меня в покое и даст поспать. Но когда услышал, как она, уходя, оглушительно хлопнула дверью, то подпрыгнул. Поспешно натянул шорты и бросился следом. Перехватил ее уже на садовой дорожке. Бабушка так стремительно неслась к калитке, что завязки ее фартука развевались за спиной, как боевой флаг.
– Стой, ба! – я едва не навернулся, запнувшись о камень. – Не ходи к ним, пожалуйста! Умоляю!
– Зло должно быть наказано! Вот как их псина тебя исполосовала! А если ей Стешка попадется?! Страшно подумать!
Бабушка побледнела, представив сцену лишения жизни ее любимой кошки соседской собакой.
– Не попадется, она умная.
По земле стелился утренний туман, и я понял, что еще слишком рано. Надеясь, что наши вопли не потревожили никого из соседей, я прошептал:
– Не ходи, прошу!
– А что это ты так за них волнуешься? – подозрительно прищурилась бабушка и тут же просияла, впечатленная своей сообразительностью: – А-а! Девочка понравилась!
