Нет, с этим надо что-то делать и со слабостью и с болью, и делать прямо сейчас. Хрен с «Вялым», хрен с этими убийствами, хрен со всем миром, работой и Людмилой тоже.
С тоской посмотрев на севший смартфон, он снял со стены радиотрубку, решая кому позвонить первому. Взглянул на часы – самое начало седьмого. Ладно, сначала в отдел. Набрал номер – долгие гудки. Отбой. Набрал номер Людмилы.
– Алло, – голос совсем не сонный.
– Это, я, – от её равнодушного тона сердце сбилось с ритма, а в грудь словно вонзили тупую иглу.
Трубка ответила молчанием, он слышал только её ровное дыхание.
– Я… – начал он и потер грудь, дышать было почти невозможно, – я в командировку еду, – после паузы, справившись, наконец, с непослушным сердцем, продолжил он, – на пару дней.
– Хорошо, – Людмила замолчала.
– Ладно, тогда пока, – через силу вымолвил Егор.
– Пока, – холодно и равнодушно ответила она и положила трубку.
Бл..ь, бл..ь, бл..ь! Даже не спросила – куда еду, когда вернусь. Тон это, равнодушный, будто не с мужем говорила, а с соседом, случайно встреченным во дворе и обратившимся с незначительным вопросом. Он глухо завыл от тоски. Вновь вернулась боль, и громко затопала в виске, проторяя дорогу к глазу.
Егор лихорадочно начал тыкал пальцами в кнопки, пока боль не завладела им полностью, и он мог ещё соображать. Только бы Родион был на месте.
– Родя, здорово, братуха, – зачастил он в трубку, – как сам, как дети, как дрожащая половина?
Родион откликнулся густым смехом на его шутку.
– Нормалек, брат. Сам-то, как? Голос что-то у тебя нехороший, случилось что?
– Да, блин, брат, понимаешь, башка последнее время болит – спасу нет. Вот сейчас, сил нет, слабость и вообще… На три денька на матрасы залечь хочу. Прикроешь?
– Вопросов, нет, больничку выпишу, только… С головой не шутят, может заглянешь?
– Никак, брат, сил нет, отлежусь и…
– Ну, смотри… А скажи-ка, боль какая – острая там, тупая? По голове случаем не били?
– Такая, знаешь, дикая, в левой части и в глаз отдает, а по голове, нет, давно не били.
– Х-м, – задумчиво протянул товарищ, – еще какие симптомы, кроме боли?
– Это важно? – Почти простонал Егор.
– Важно, Егорка, важно. Так, какие?
– Слабость, усталость постоянная, засыпаю плохо. Как-то так.
– Я не хочу тебя пугать, но зашёл бы ты ко мне, анализы сдал, кое-чем бы тебя просветил, проверил бы, надолго не задержу, пара часиков, а? Голова это такой орган… Да и симптомы так себе.
– Да знаю, знаю, голова не жопа – завяжи, да лежи, – через силу отшутился Егор.
– Ну…
– Брат, не могу сейчас говорить, – Егор еле сдерживался, чтобы не закричать, боль набирала обороты, а ему еще в отдел звонить и складно врать, – загляну через недельку.
Он отключился и начал быстро набирать номер отдела.
– Ваня, ты? Слушай, я приболел… Нет, ничего серьезного, так… Но, я на пару дней больничный взял… Да пошел он в жопу этот следак, и шеф вместе с ним… Всё, я сказал, всё! Послезавтра, край в четверг я на месте… Всё, всё, всё. Шефу я сам отзвонюсь. Его, всё равно сейчас нет. Бывай.
Егор выдохнул и силой брякнул трубкой о кровать, боль была невыносима.
Мать твою так, да что с ним?
Пошатываясь, он поднялся и добрел до серванта. Где-то здесь была аптечка – терпеть боль не было сил, надо ее чем-то заглушить.
Аптечки не было, превозмогая боль в голове и в сердце, и почему-то приступы удушья, он обшарил всю квартиру, но лекарств не было, если не считать за оные пачку дешевых презервативов.
