Последнее дело Коршуна - страница 10

Она хотела показать, какой вырез делала лет пятнадцать назад, но тут вмешались мужчины.

– Вероника Антоновна! Опаздываем, – застонал Павел Михайлович.

– Округляйте, округляйте сборы, – поддержал его Виталий Андреевич.

Вероника Антоновна одарила всех чудесной улыбкой, блеснув ровными, будто фарфоровыми зубами. Все в этой женщине было маленькое, подобранное и слегка искусственное. Длинные, загнутые ресницы. Пышные, почти естественные локоны, падавшие на плечи из-под модной шляпки; тонкие полукружия бровей и яркие, цвета моркови губы.

– Мы уже готовы!

Виталий Андреевич помог Зиночке надеть пальто. Возле дверей он бросил взгляд на ее ноги:

– А боты! В своих лаковых пропадешь.

Совет оказался уместным. На улице им в лицо дохнуло мокрым холодом.

– Собачья погода, – пробурчал Виталий Андреевич, отворачиваясь от ветра.

На земле был праздник. Дома сверкали огнями. Сквозь слезившиеся окна прорывались песни и звуки баянов. Несмотря на дождь, по улице сновала масса прохожих.

А в хмуром небе доживала свой век нудная осень. Угрюмые тучи прижимались к самой земле и роняли мелкие, частые слезинки на сияющие дома, на радостно возбужденных людей. Вода омывала крыши, тротуары и мутными потоками мчалась по каменной мостовой, проваливаясь сквозь решетки водостоков.

Веселая компания наполнила шумом квартиру заведующего промышленным отделом обкома партии. Николай Севастьянович, здороваясь с гостями, шутливо упрекнул их:

– Дом народного творчества без опозданий не может. Порядочные люди уже давно первый бокал осушили.

Пропустив гостей в столовую, он задержал Виталия Андреевича в коридоре:

– А почему Мария Васильевна не приехала?

– Ты же знаешь, она стойкая домоседка. Звал, не пошла. Да и Татьяну не с кем оставить. Домработница уехала в деревню.

– Напрасно ты без жены. И дочка не помешала бы. Может быть, съездить за ними?

– Ерунда. Не поедет, да еще и обидится. Я, мол, говорила, а ты свое.

– Ну, тебе видней, – неохотно согласился Николай Севастьянович.

Виталий Андреевич дружески потрепал его по плечу:

– Не делай из этого истории. Пойдем. В компании секретов не бывает. Гости могут обидеться, – и он первым прошел в комнату, навстречу приветливо улыбавшейся хозяйке.

Вечер удался на славу, – так, по крайней мере, казалось Зиночке. Справа от нее сидел лейтенант с ниточкой черных усов над тонкой верхней губой. Но, отвечая на шутливые вопросы своего соседа, Зиночка не переставала смотреть на Виталия Андреевича, сидевшего напротив нее, рядом с Вероникой Антоновной.

Сегодня он был в ударе. Его рассказам, шуткам, остротам не было конца. Принимая самое деятельное участие в общем веселье, он ни на минуту не переставал игриво ухаживать за своей соседкой. Следил, чтобы у нее не пустовали рюмка и тарелка. Должно быть поэтому раскрасневшаяся Вероника Антоновна смеялась особенно охотно. Вот Виталий Андреевич, наклонившись к ее уху, начал что-то нашептывать. Калинович громче обычного смеялась, отрицательно качая головой и заслоняя ладонью свой бокал.

Зиночка немного завидовала Веронике Антоновне и не могла понять, как можно в чем-то отказывать, если на тебя так смотрят его глаза.

Виталий Андреевич все продолжал говорить что-то. Теперь его лицо казалось обиженным. Вероника Антоновна тоже перестала улыбаться. Она сняла руку с бокала и рассеянно теребила тонкую нитку жемчуга на черном шелке платья.

Видимо забыв, что он уже налил из одной бутылки, Виталий Андреевич долил бокал своей дамы из графина, в котором плавали корочки лимона.