Последнее дело - страница 19

Что дальше?

Имеет ли она право тревожить женщин? Захотят ли они рассказывать о покойном – личное? Не поползут ли потом слухи о возобновлении дела? А ещё остро нужен колдун – у неё со времён отстранения нет ни одной склянки с сыскным заклятьем, а одно точно нужно – заклятье правды. И оно, кстати, не сыскное.

Мьюза поколебалась, но достала из сумки склянку почты, блокнот и песчаное перо, которое не требовало чернил, – подарок южных колдунов. Дьян занят – у него проверка, значит… Она быстро написала и отправила записку Рьёшу. Тот ответил быстро: «Свободен. Где встречаемся?» И Мьюза снова полезла в сумку – за картой города.

Названия улиц в Синедолье не прижились – только названия кварталов, которые раскинулись вдоль берегов рек Лунной и Чёрной. Первые поселенцы захватывали большие участки, но когда колдуны подсушили болотистую землю и выяснилось, что она на редкость плодородна – по два урожая в год, несмотря на короткую весну и ещё более короткую осень, – в Синедолье хлынули земледельцы и просто дельцы.

Появившееся в то время Городское ведомство в конце концов намекнуло, что пора делиться, и предложило выкупать доли участков. И так между домами номер один и номер два появлялся, например, дом номер восемьдесят шесть, а между домами три и четыре – дом номер двести пять. И запомнить это, конечно, невозможно, даже если годами носишься по городу сыскной ищейкой. Она даже по родному Дубовому кварталу иногда с картой ходила.

Мьюза отметила на карте нужные дома, запомнила номера причалов, написала Рьёшу и убрала бумаги в сумку. Всё, теперь бегом работать, пока опять не накрыло сомнениями. Дело закрыто незаконно, а значит, она по-прежнему ведущий сыскник. У неё и документы с собой.

***

– Мы ни с одной знакомы не были, – сообщил Рьёш. – Знали, что отец и мать жили вместе… потому что дети. Потому что так надо. Он и не скрывал облегчения, когда мама пропала. И уже через луну начал по вечерам исчезать из кабинета. Скрывал от нас, делал вид, что работает, но сестра как-то заглянула к нему на ужин позвать – а кабинет пустой. А через какое-то время он опять работал, а потом опять стал исчезать – тихо уходил из кабинета протокой, тихо возвращался. Иногда поздно вечером, иногда перед завтраком. Так мы за три года насчитали четверых женщин. И только с последней… Мне кажется, он готовился нас знакомить. Иногда заговаривал за ужином, что дому нужна хозяйка, что мы уже взрослые… ну и всё такое.

– А вы заметили, что в последний год ваш отец изменился? – Мьюза старалась смотреть куда угодно, только не на Рьёша.

Он говорил спокойно, сухо, сдержанно… но ведь всего лишь год прошёл.

– Мы редко виделись, – Рьёш пожал плечами. – Может, и изменился. Мы оба учились – у Тильи училище, у меня практика у наставника, – и уходили раньше, чем он вставал. А вечером отец или поздно возвращался, за полночь, или вообще ночевал не дома. Но соседи на него жаловаться перестали, это да. Обычно они жаловались сестре – она умела успокоить отца. А в последние полгода точно не жаловались – ни разу.

– А мама? – осторожно спросила Мьюза. – Я не успела посмотреть материалы её дела… Не нашли?

– По крови искали год – пусто, – Рьёш качнул головой и вдруг улыбнулся. – Отец лично искал – и известными методами, и своими разработками. Но мне почему-то кажется, что она жива. Просто сбежала от отца. И живёт сейчас где-нибудь… далеко. От колдовского поиска можно спрятаться, если очень захотеть. В дневниках отца я нашёл три новых и проверенных способа. Он изобрёл их до маминого исчезновения, а она была сильной колдуньей. Могла использовать.