– А у него дома кто есть? – поинтересовался Пачик.
– Не… – ответил Дроня.
– А к нему можно? – совсем не риторический вопрос, так как совсем недавно Саня умудрился на той же самой «Украине» переломить стальную раму – рама треснула в том месте, где и переломиться вообще не могла бы – Саня пытался как-то изолентой скрыть этот момент, вставив в раму предварительно струганую палку. И по первых ему это даже удалось. Но ровно до того момента, как отчим взял этот велик и решил проехаться на дачу, естественно сразу же рухнув с переломленной рамы у самого подъезда. Сане жутко досталось, он был лишен едва ли не всего, мозг его, должно быть, забился подальше в уголок черепной коробки, и отстроился от ора китайской стеной, но самым страшным для Сани было то обстоятельство, что несмотря на его совершеннолетие, его, как пацана, посадили дома и запретили покидать квартиру на протяжении недели. Так что сей вопрос был отнюдь не риторическим.
– А тебе не пофиг? – расставил точки над и Дроня. Ему лично было даже более чем пофиг.
Саня нас встретил своим извечным спокойствием и тут же впустил всех к себе.
– Привет! – поприветствовал он всех нас и тут же перенаправил к себе в комнату, так как остальные комнаты были для него закрыты. Причем физически – на замок. Доступное же пространство сводилось к кухне, коридору, раздельному санузлу и, собственно, его комнате. В комнате висел громадный ковер, стоял комод, а окно было вечно открытым, впуская вместе с воздухом ещё и уличную пыль, а вечером комарье да мошек.
– Прикольный у тебя вид! – сразу же подскочил к окну Дроня. Саня не разделял его мнения – первый этаж, буйная листав плодовых деревьев закрывала вся справа и слева, оставляя лишь просвет напротив окна. И всё. Не то что, скажем, вид с пятого этажа. Но Саня промолчал.
– Чем занят? – поинтересовался Жека и по тут же забегавшим глазам Сани понял, что тот вновь нарушил какое-то правило отчима.
– Ни чем… – ответил Саня.
– Не гунди! – толкнул его в грудь Дроня. Саня попятился от неожиданности. А потом в ответ толкнул и Дроню. Последний отлетел на метр назад и грохнулся на Санину кровать.
– Ах ты так! – взвился Дроня и схватив первое что попало под руку – настольную лампу, шутя и играя, решил нанести легкие увечья Сане. Саня не сплоховал, отобрал у Дрони лампу, а мы как-то успокоили самого агрессивного друга, благо, Дроня был столь же отходчив, как и вспыльчив.
– Чё пожрать у тебя есть? – поинтересовался тут же он. – И сигарету давай сюда!
За перекурами, печеньем с чаем и салом с луком у нас прошло что-то около часа. Саня рассказывал о своих лишениях и бедствия в отношениях с отчимом. Распалялся, когда речь заходила о велосипеде. Утверждал, что это сам отчим перегружает велик мешками и ведрами, когда возвращается с дачи. А то, что велосипед потом ломается уже в руках Сани – это следствие. Износ металла и непруха, так сказать.
– Точняк! – согласился с ним Дроня. – Был бы у меня такой отчим, я бы его уже давно застрелил бы! – проглотил он кусок сала и закусил луком.
– Он ружья в стальном шкафу на балконе держит, – вдруг выдал Саня.
– Ружье? – вскочил Дроня. – Покаж!!!
– У него охотничье и мелкашка, – пояснил Саня. – Только все это в шкафу, в стальном, на балконе, – почему-то извинялся он.
– Не гони! – прервал его Дроня. – Давай сюда ружье! У тебя что, ключей нет?
Оказалось, что у Сани были ключи. И от запертых комнат, где стоял телик, который он в тихую смотрел во время отсутствия отчима и матери, и от второй комнаты, и даже от балкона. И, более того, даже от стального сейфа с оружием! Всё у него было. И благо, что отчим о том ничего не ведал, иначе Сашке потом бы не просто не поздоровилось, а вообще, я даже не представляю, что тот бы с Саней сделал.
