– Я останусь без ноги?! – удивился Андрес, мир перед его глазами поплыл ещё сильнее.
– Конечно, нет. Только без живой ноги. Тебе сделают искусственную, из титана или пластика, настолько же подвижную, как и настоящую. Только выглядеть будет по-другому.
– И чувствовать ничего не буду…
– Зато ты будешь выглядеть как настоящий пират, – попыталась пошутить Лилия. Это никогда не было её сильной стороной.
На улице сигналили проезжающие автомобили, стреляли из пистолетов. Город издавал втрое больше шума, чем обычно. Он не давал сосредоточиться именно тогда, когда Андресу это нужно было больше всего.
– Что там происходит? – спросил он с недовольством, продолжая смотреть на отсутствующую часть тела. Андрес не мог отвести от неё взгляд. Казалось, она отрастёт заново, если он соберёт в себе достаточно силы воли.
– В Гибралтаре начался голодный бунт. Люди на улицах громят магазины и нападают на дронов. Ненависть к тхари вышла на очередной уровень.
На слова Лилии Андрес не обратил никакого внимания. Ему было плевать и на людей снаружи, и на жителей посёлка, отгородившихся стеной в дорогих домах. Единственное, что его сейчас беспокоило, – искусственная нога. Он не хотел, чтобы к его телу подключали что-то, сделанное из титана, и всерьёз раздумывал, чтобы до конца жизни остаться одноногим. Андрес всю жизнь был красавцем, и мысль, что его превратят в урода с искусственной частью тела, выбивала из себя.
После первого голодного бунта, продолжившегося войной в Индии, миллионы людей потеряли части тел и заменили их на протезы. Андресу они всегда казались невероятно уродливыми.
– Я отказываюсь от титановой ноги, – сказал Андрес, глядя в глаза сестре. – Пусть врачи делают что хотят, но пересадят мне живую.
В ответ Лилия кивнула с болью и согласием.
– Хорошо, что ты вернулся, – произнесла она. – С тобой всё будет в порядке, вот увидишь.
Андрес утвердительно кивнул, хотя головная боль всё нарастала.
– Я пойду в столовую за Арлетт, а ты пока отдыхай. Ладно?
– Позови медсестру, – попросил Андрес.
На прощание Лилия снова погладила его по голове и поцеловала в лоб. К моменту прихода медсестры его голова разболелась так, будто готова была треснуть.
Ничего не будет в порядке, он чувствовал это.
Вскоре у него поднялась температура, и, какие бы лекарства он ни принимал, она не спадала. Его выздоровление оказалось лишь короткой передышкой в бесконечном бреду.
Ампутированная нога не остановила болезнь – заражение распространилось по всему телу, а крошечные санитары не смогли очистить кровь. Его привезли в больницу слишком поздно.
– В операционную, быстро, – скомандовал один из врачей, пришедших на его осмотр.
В очередной раз, провожая Андреса в отделение, где ему отрезали ногу, ни его близкие, ни даже врачи не знали, что с ним будет. Он прошёл точку невозврата, когда на пациенте ставят крест. Будь он обычным человеком с улицы, ему бы сказали, что время пришло и пора прощаться с родными. Однако Андрес был из тхари, и такой точки для него не существовало.
Вокруг себя он слышал голоса, но лишь едва понимал их. Они спорили о нём. Казалось, никто не знает, какой шаг предпринять, чтобы он остался жив.
Его снова куда-то везли, и лампы на потолке яркими вспышками били в глаза.
– Влейте мне ещё ботов… – произнёс Андрес. Его голос был слаб, и он сомневался, что кто-либо его услышал. – Чтобы их стало больше… чем крови. Тогда-то они меня очистят.
