– Ничего ей не говори! – отрезала Элен настолько агрессивно, что ее реакция показалась Джеймсу преувеличенной.
– Да что такого? Почему я не могу сказать жене, что происходит?
– Не знаю, но думаю, что будет лучше, если пока мы ничего никому говорить не станем… считай, что это женское чутье, – сказала она в оправдание, отвечая на его недоумение. Джеймс вновь принялся рассматривать светящийся порошок, он нерешительно протянул руку, намереваясь потрогать его, но Элен резко остановила его, ухватив за запястье. Джеймс нахмурился, так как теперь Элен повела себя действительно странно, она ответила на его недобрый взгляд, вздохнув и размотав бинт на пальце, чтобы показать некроз.
– Вчера вечером я попыталась счистить порошок вот этим пальцем, – объяснила она.
– Черт возьми, тебе надо его врачу показать.
– Палец может подождать, у меня сейчас есть дела поважнее, – ответила Элен, пожав плечами.
– Я серьезно говорю, – настаивал Джеймс, с сомнением разглядывая палец, у Элен появилось впечатление, что Джеймс и вправду беспокоится за ее психическое равновесие.
– Хорошо, обещаю, что схожу к врачу, как только смогу, – успокоила его Элен. – А ты спрячь велосипед. Пусть пока Гарри не трогает его.
– И то верно, сейчас я уведу его в лес и там спрячу, а если Гарри его будет искать, скажу, что украли.
– Бедняга Гарри… сначала в лесу заблудился, потом велосипед… – проговорила Элен.
– …и наконец Тоби, – присовокупил Джеймс.
– Что натворил пес на этот раз? – с любопытством спросила Элен, и наступила очередь Джеймса рассказывать, что у них приключилось.
– Все кажется таким нелепым… – произнесла Элен после рассказа Джеймса.
– Да уж… – отозвался он, надевая толстые садовые перчатки. Джеймс вывел велосипед и направился вверх по тропинке к лесу, Элен пошла за ним.
– Ну вот, тут его никто не найдет, будь уверена, – удовлетворенно сказал Джеймс, снимая перчатки и добавил, – поздно уже, пора идти спать.
– Да, думаю, ты совершенно прав, – согласилась Элен, но ни тот, ни другая не двинулись с места.
– Сколько времени мы тут проводили, лежали на траве и смотрели в небо… – прошептал Джеймс, поднимая голову и глядя на сверкавший звездами небосвод.
– И чего только мы не вытворяли. Помнишь как мы прятались тря дня в том амбаре?
– Как не помнить, в наказание отец с матерью потом две недели меня из дома не выпускали! – припомнил Джеймс, они от души рассмеялись, потом вновь сконфуженно замолчали.
– Было время, когда я думала, что мы никогда не расстанемся, – призналась Элен.
– Я тоже так думал, даже думал бывало, что однажды женюсь на тебе, – ответил Джеймс, уставившись на свои ботинки.
– Да-а, но руки ни разу не попросил! – упрекнула его Элен, делая вид, что обиделась.
– Само собой, когда я в конце концов решился, ты начала встречаться с тем долговязым типом, – отозвался Джеймс.
– Да я только, чтобы ты стал ревновать, а ты тут же утешился с той кривлякой.
– Та кривляка теперь моя жена, и не отзывайся о ней так! – пошутил он, и они снова рассмеялись.
– Джеймс, что происходит? Здесь всегда было так тихо, жизнь текла так спокойно… – вдруг опять загрустила Элен.
– Видит бог, что я тоже хотел бы знать… – ответил он. Ветер повеял на него ароматом Элен, и сердце Джеймса сжалось от душевных мук. Он спросил себя, какой была бы его жизнь, если бы они в самом деле поженились, но тотчас подумал, что у него наверняка не было бы Гарри, и эта единственная уверенность заставила его немедля прогнать свои мысли.
