Дети удивленно воркуют, их воображение разыгралось.
Поднимается еще одна рука. Ниема кивает маленькой девочке.
– А почему они ссорились?
– Причина всегда находилась, – отвечает старейшина. – Разные общества, разные боги или цвет кожи, а иногда борьба шла так долго, что мы забывали, как ее остановить. Кто-то имел то, что было нужно нам, или мы думали, что кто-то хочет причинить нам вред. Были и циничные причины – например, наши лидеры могли думать, что война поможет им продлить свою власть.
– Но разве…
– Мы поднимаем руку, когда хотим что-то сказать, – перебивает Ниема мальчика.
Он поднимает руку, и выговор повисает в воздухе.
– Почему их не остановила Аби?
– Увы, тогда ее у нас просто не было, – говорит Ниема. – Каждый из нас был один на один со своими мыслями, и некому было заботиться о нас, некому было нам помочь. Но ты прав. Если бы с нами была Аби, ничего этого не случилось бы. Она удержала бы нас от худшего.
Ниема настойчиво повторяет эти слова, а дети пытаются представить себе, как выглядел бы сейчас их мир, если бы человечество смогло передать свою совесть кому-то другому. Поднимается еще одна рука.
– Да, Шерко?
– А когда Адиль вернется домой? – неожиданно спрашивает он. – Моя мама очень скучает по нему.
Ученики напрягаются, испуганные гневом, от которого на щеках Ниемы вспыхивают красные пятна.
– Адиль напал на меня, – отвечает она, беря себя в руки.
– Я знаю, но ведь Аби всегда советует нам прощать, – резонно замечает ребенок. – Адиля давно нет дома. Ты еще не простила его?
Мальчик смотрит на нее круглыми невинными глазами, его вопросы просты и бесхитростны. Гнев Ниемы испаряется, как туман под лучами солнца.
– Я стараюсь, – говорит она, проводя рукой по шраму на предплечье. – Твой прадед был агрессивным. Мы в деревне этого не терпим. Понимаешь?
– Нет, – признается Шерко.
– Вот и хорошо, – говорит Ниема с нежностью. – К сожалению, я живу на свете намного дольше тебя и за это время приобрела немало вредных привычек. Например, мне не так просто прощать, как тебе, но я стараюсь стать лучше.
Заметив в дверях Сета, Ниема поднимает один палец – значит, через минуту закончит.
Сет отходит в тень и, скрестив на груди руки, ждет, когда дети выбегут поиграть на солнце. Следом за ними выходит Ниема.
– Вернусь через час, – кричит она детям, когда те исчезают в направлении двора для прогулок.
– Как прошел урок? – спрашивает Сет.
– Кто-нибудь из них всегда делает что-то такое, что меня удивляет, – говорит она, собирая свои длинные седые волосы в пучок и закалывая их карандашом.
Сет видит, что Ниема устала. Ее воспаленные глаза обведены темными кругами, в каждом движении чувствуется непривычная тяжесть. Впервые в жизни ему кажется, что на нее давит возраст, вся эта вереница невидимых лет позади. Эмори права. Ниему что-то тревожит.
– А как ты себя чувствуешь? – спрашивает Ниема, которой становится не по себе от его пристального взгляда. – Странно было завтракать без Матиса сегодня утром.
– Мой отец прожил долгую жизнь, служа деревне, – машинально отвечает Сет. – Я горжусь им.
– Это же я, Сет, – говорит она тихо. – Мне-то ты можешь признаться, что тебе грустно.
– Пропал его кристалл памяти, – выпаливает вдруг он, и в каждом слове сквозит боль. – Аби говорит, что он утонул в океане.
– Правда? – напряженно отвечает Ниема. – Мне так жаль, это ужасно. Даже не представляю, каково тебе. – Она кладет руку на сердце. – Мы сами будем рассказывать его истории друг другу. Так мы сохраним его воспоминания живыми.
