Дверь открылась и в комнату вошла Лариара, держа в руках аккуратную стопку моей одежды. Симпатичная девчонка, подумал я. Только теперь мне удалось внимательно разглядеть её. Я имею в виду лицо – куртка и штаны, надетые на ней, были слишком уж бесформенными, чтобы позволить составить определённое мнение о её фигуре.
Вместе с Лариарой в комнату вошла ещё одна женщина, чьё лицо показалось мне очень знакомым.
– Твоя одежда просохла, – сказала Лариара.
– Уже?! – удивился я. – Так быстро?!
– Я колдунья, – пожала плечами Лариара.
– А… Ну, да… Извини… – пробормотал я. Что ж, хоть какая-то практическая польза есть от этих колдунов… Всё лучше, чем ничего…
Женщина, вошедшая в комнату вместе с Лариарой, улыбаясь смотрит на меня, и я вдруг вспомнил её. Наара, та самая проститутка, что подъезжала ко мне в трактире.
– Тебе-то чего здесь надо? – не очень приветливо спросил я.
– Твоя подруга не захотела оставлять тебя в беде, – довольно сухо пояснила Лариара, бросая косой взгляд на проститутку.
– Моя… Кто?! – обалдел я.
– Извини, – пожала плечами Наара, продолжая смущённо улыбаться. – Мне просто негде было ночевать. Вот я и соврала. Не сердись, пожалуйста.
– Ну, знаешь ли… – я покрутил головой и скрылся за занавеской. Интересно, что она могла им насочинять, хмуро подумал я, одеваясь. Хотя, им-то какое до этого дело? Пусть думают, что хотят…
Лариара постаралась на славу – одежда оказалась не только сухой, но и чистой. Одно плохо – я остался безоружным. Пустые ножны сиротливо висели на поясе. Эх! Жалко! Хороший меч был.
Я слышал, как Гилэйн о чём-то беседует со своей ученицей. Потом они вышли из комнаты, и за занавеску просунулось лицо по-прежнему смущённо улыбающейся Наары.
– Значит, подруга, говоришь? – хмуро усмехнулся я, глядя на неё.
– Не сердись, – жалобно просит Наара, присаживаясь возле меня на кровать. – Мне совсем некуда было идти. И, если уж так получилось, я могу отработать ночлег. Хочешь?
– Слушай, девочка, мне сейчас не до этого, – устало говорю я. – Мне такое пришлось пережить, что я сейчас просто ничего не хочу.
– Я понимаю тебя, – шепчет Наара, прижимаясь ко мне. – Ты, наверное, очень испугался. Ты храбр, как лев – я видела, как ты дрался на улице перед трактиром. Но даже львы боятся смерти. Особенно, такой неприятной смерти… – Наара обнимает меня, и шёпот её становится жарким и страстным. – Я сделаю так, что ты всё позабудешь… Со мной тебе будет хорошо… Поцелуй меня… И ты уже не будешь вспоминать о том ужасе… О той страшной реке… О том ужасном мире смерти, воды и мрака, лишённым солнечного света… Иди ко мне, милый…
Я осторожно высвобождаюсь из объятий Наары и пристально смотрю в её глаза.
– А ты-то откуда знаешь, как именно выглядел тот мир?
Наара молчит. Я медленно поднимаюсь с кровати. Наара тоже встаёт. Она смотрит на меня без прежней улыбки, спокойно и холодно. И в глазах её вдруг появляется очень знакомое мне выражение. Потом Наара медленно разводит в стороны руки и берёт какой-то невидимый мне предмет. Прямо из воздуха. Из пустоты.
Всё это мне тоже очень знакомо. Всё это я уже видел – на улице, перед трактиром. И я хорошо помню, что случилось потом.
И тогда я изо всех сил бью Наару кулаком по лицу. От удара у меня начинают ныть костяшки пальцев, а голова Наары под моим кулаком мгновенно рассыпается на множество осколков, словно хрупкое стекло. И каждый осколок тут же превращается в маленькую чернокрылую бабочку. Рухнувшее тело Наары даже не успевает коснуться пола. Его постигает та же участь. И я оказываюсь с головы до ног облепленным насекомыми, издающими резкий пряный запах, от которого кружится голова и мутится сознание.
