– Я же не спрашиваю, откуда у тебя бессмертие, – загадочно ответил Гилэйн.
Я не нашёлся, что ему возразить. Вернее, я мог, конечно, затеять со стариком умный спор по поводу метаболизма и генных изменений, но сейчас мне этого делать не хотелось.
– Однажды я видел единорога, – перевёл я разговор на другую тему. – Он забрёл ко мне в ущелье. Красивое животное.
– Единорог не животное, – возразил Гилэйн. – Он обладает и душой, и разумом. Просто разум и душа единорога сильно отличаются от привычных людям понятий. В замке Крир живут два единорога. Ты сможешь их вскоре увидеть. Только спрячь подальше талисман – им это может не понравиться. А в замке Крир тебе ничего не будет угрожать. Так что волшебная сила талисмана там не нужна.
– А что это за замок? – вспомнил я о ближайшей цели нашего путешествия. – Зачем мы туда направляемся?
– В замке находится обитель колдунов Криарского леса. Мы сможем там переночевать, а на рассвете двинемся дальше.
Мы замолчали и в наступившей тишине я вдруг услышал слабые и тоскливо-приятные звуки незнакомой музыки. Потом к ней примешался тонкий смех, хрустальными колокольчиками разлившийся в ночном воздухе. И лёгкий, еле слышный стук копыт. Эти звуки доносились со стороны берега. Оттуда, куда мы держали свой путь.
– Что это? – спросил я.
– Ночные танцы, – ответила Лара и лицо её озарилось загадочной улыбкой.
– Танцы? В лесу?! Ночью?!
– Здешние обитатели очень любят ночное время суток, – с улыбкой произнесла Лара. – Если хочешь, мы сможем посмотреть на них. Можно, Гилэйн? Если мы не будем шуметь, а? Можно?
– Не знаю, – Гилэйн пожал плечами. – Я бы не советовал ни тебе, Оке, ни тебе тоже, Лариара, идти в лесную чащу на звуки свирелей. Здешние обитатели не очень-то бывают рады встречам с людьми. Да и люди не всегда остаются в живых после подобных встреч.
– Да, да, Лара, – торопливо согласился я. – Давай уж лучше пойдём сразу в замок!
Лара вздохнула с грустной улыбкой на лице и опустила глаза. Звуки свирелей и весёлый смех делался всё слышнее. И вдруг в какой-то момент они разом стихли. Остался слышен лишь плеск волн о борт лодки.
Тёмная громада берега становилась всё ближе и ближе, и вскоре наше судёнышко уткнулось носом в прибрежные камни. Едва мы покинули лодку, как вся она засияла неправдоподобно ярким светом и рассыпалась облаком мелкой золотисто-серебряной пыли. Течение сразу же подхватило эти пылинки, сложило в сказочные узоры, закружило и повлекло в ночь. Я проводил их взглядом и повернулся к Гилэйну. А тот снова копался в своём кожаном мешке.
– Гилэйн, чего ты там опять ищешь? – опасливо спросил я. – Не надо ничего, мы же, наверное, и пешком дойдём, а?
– Мы и пойдём пешком, – согласился Гилэйн. – Я просто ищу огонёк.
Я промолчал. Огонёк, так огонёк… Знаю я твои огоньки…
Гилэйн выудил из мешка малюсенький, не больше горошины, шарик и подбросил его в воздух. Шарик повис над землёй на высоте человеческого лица, превратился в маленький лепесток огня и медленно поплыл меж деревьев куда-то в лесную чащу. Несмотря на свой небольшой размер он давал достаточно света для того, чтобы отчётливо видеть и дорогу, и идущих людей.
– Пошли за ним, – сказал Гилэйн. – Он отведёт нас прямо к замку…
Гилэйн следовал впереди нашей маленькой компании. Хотя, нет. Впереди всех следовал этот самый огонёк. Я же шёл последним, вслед за Ларой, и вспоминал увиденную в реке русалку. Её глаза до сих пор не шли у меня из головы. Я подумал, что Гилэйн прав – видеть её каждую ночь во сне, это под силу далеко не каждому. Тут вполне можно получить психическое расстройство на сексуальной почве и, в конце концов, отправиться топиться в Криар. Зараза, Гилэйн! Что же он не предупредил меня, что с русалкой не следует разговаривать? А если бы я что-нибудь ей ляпнул? Или вообще, назвал бы своё имя? Что тогда?
