Альберт сжал кулаки. То, что говорил Юджин, было, пожалуй, самыми опасными речами, которые ему приходилось слышать в своей жизни. Хотелось встряхнуть его, заставить замолчать, но Альберт видел в словах друга смысл и правдивость.
– Прости, что говорю это. Знаю, он твой отец, и ты, должно быть, любишь его, – продолжал тем временем Юджин. – Но я понял, что проще всего будет сказать это здесь, где мы ищем оживших мертвецов из третьего знамения пророчества. Пока еще не поздно, мы можем просто остановиться и не искать больше никаких совпадений. И… не продумывать никаких планов.
Альберт испуганно посмотрел на Юджина.
Что это должно значить? Что он подразумевает под «остановиться и не продумывать никаких планов»? Прервать общение? Сердце Альберта застучало чаще от страха, что это действительно случится. Он даже не думал, что в конечном итоге именно это будет пугать его больше всего. Страшно захотелось взять Юджина за руку, но Альберт не позволил себе этого сделать, боясь лишь оттолкнуть и без того сомневающегося друга еще дальше от себя.
– Ты хочешь… все бросить? – надтреснуто спросил принц. Он не осмеливался смотреть на Юджина, потому что не мог вынести его прямоту.
– Чтобы что-то бросить, нужно понимать, что бросать, – улыбнулся Юджин. – Мы много обсуждали то, что твой отец может быть Лжемонархом, Ал. Искали тексты пророчества, обсуждали, что может случиться, если и впрямь настанет конец времен. Но… что, если конца времен не настанет?
Альберт понуро пожал плечами.
– Я не знаю.
– А если даже Рерих – тот самый Лжемонарх, что мы – конкретно мы с тобой – собираемся с этим делать? Просто ждать, когда исполнится еще одно знамение?
Альберт не знал, куда себя деть от этих вопросов. Они были слишком прямыми и заставляли мыслить совсем другими категориями.
– Посмотри на меня, Ал, – с ноткой легкого раздражения сказал Юджин. – Пришло время перестать быть юношей и начать мыслить, как мужчина. Как наследник престола, если на то пошло. У тебя есть обязательства перед своим народом и перед всем миром, если речь идет действительно о Лжемонархе.
Альберт послушно посмотрел на Юджина и неуверенно кивнул.
– Что мы собираемся делать? – вновь прозвучал вопрос, на который было страшно отвечать.
Альберт глубоко вздохнул и решился это сказать:
– Мой отец в своей мнительности заходит все дальше и дальше. Не удивлюсь, если он вскоре начнет устраивать показательные казни и вешать или сжигать тех, кто косо на него посмотрел. Лжемонарх он или нет… он опасен. Очень опасен. И я не удивлюсь, если сам окажусь одной из его жертв.
– Этого допустить нельзя, – сурово произнес Юджин.
Сердце Альберта застучало чаще. Юджин только что говорил с таким нажимом и с таким жаром, что Альберт не мог не думать о его мотивах. Что им двигало? Только ли желание усадить на трон Анкорды более спокойного и добросердечного монарха, чем Рерих VII? Или же он действительно боялся, что Альберт станет одной из жертв Лжемонарха? А если боялся, то из-за чего: дело только в исполнении знамения пророчества, или Юджину просто страшно терять Альберта?
Принцу очень хотелось задать этот вопрос, но он не мог решиться. Ему казалось, что по вопросу Юджин поймет, что на самом деле волнует Альберта. Поймет – и отвернется от него.
– Мы с тобой сейчас говорим о том, что Рериха необходимо… лишить власти. Изолировать, – дрожащим голосом сказал Альберт.
