Сдавая бледным, едва стоящим от усталости девушкам на рецепции свою пропускную карточку, я вдруг услышал за спиной:
– Тебе дело Селезневской, наверное, надо?
Сначала я даже и не понял, о чем речь. В голове стучали только два слова: «жрать» и «спать».
Я обернулся, Гриша с кривой улыбкой смотрел на меня выжидающе. Какие-то глаза у него стали не такие, будто болит у него что!
– Не понял?
– Ну, Алиса Селезневская, она же типа к тебе теперь записывается…
Гриша скосился на девушек, но те уже спешно собирали свои сумки и не слушали нас.
– А… давай завтра обсудим!
У нас же здесь все не просто.
На каждого клиента заводится отдельная папочка, в которую мы обязаны скрупулезно вкладывать записи об их успехах. Они, правда, на фиг никому не нужны, эти папочки, потому что вышестоящей инстанции, которая их изучает, нет и быть не может. Но понты здесь превыше всего.
В общем, так: пока ты ведешь клиента, ты, и только ты, ведешь и его папочку. Если клиент переходит к другому преподавателю (это случается, но не часто), то коллега обязан передать тебе личное дело клиента, которое запирается на ключик в шкафчик с такими же вот папочками. Если вдуматься – полный бред…
Я понял: папочка – лишь повод, чтобы поговорить о случившемся. Но говорить мне было нечего, а что там произошло у них на самом деле между собой – так мне это, повторюсь, вообще не интересно!
Мы вышли на улицу.
Гриша закурил и встал передо мной вопросительным знаком: мол, ну поделись со мной ощущениями, чувак…
Делиться мне было особо нечем. Баба как баба. Наличие третьей груди я у Селезневской пока что не обнаружил.
Жрать и спать, все…
Я пожал ему руку и направился к машине, но он продолжал стоять, прожигая мне взглядом спину.
И я обернулся.
Нет, мне не показалось: мой товарищ, всегда такой активный, сыплющий шутками и анекдотами, обладающий ценным в нашей работе умением вот так запросто отряхнуться от них ото всех и моментально забыть их душные глаза и выносящие мозг речи, сейчас выглядел грустным и потерянным!
Ладно, Алиса Селезневская, я подумаю о тебе завтра, а сейчас поскорее бы добраться до дома.
Заурчал двигатель, я включил щетки. Дождь капал не сильный, но какой-то грязный, и все лобовое стекло машины быстро покрылось подтеками.
Я видел, что Гриша тоже завел машину, но уезжать не спешил, может, звонил кому, а может, просто сидел и думал.
Я этого совсем не хотел.
Ради каприза очередной скучающей бабы лишиться товарища?
Да нет, Гришка не был для меня каким-то особенным другом… Но все-таки наши неписаные правила гласят: уводить клиентку у коллеги – неэтично и непрофессионально.
Ладно, что-то я чересчур начинаю париться!
Время покажет. Скорей всего, она повыпендривается да и вернется к нему обратно.
Я поехал домой.
Но перед глазами почти всю дорогу против моей воли снова и снова всплывала она. Не такой, что была сегодня, а такой, какой я увидел ее впервые.
Она скалилась и смеялась красным ртом, бросая вызов дождю и осени.
И я опять почувствовал тревогу.
Да нет, она тут ни при чем, это все ее болтливая подруга.
С детства ненавижу фиолетовый цвет.
