– Вы любите слушать радио? – поинтересовалась Фэй. – Что именно – наверное, новостные станции?
Еще одна вспышка, сопровождаемая щелчком.
– Мне повезло. Я могу позволить себе радио, которое получает информацию со спутников. Причем не только новости.
– Ты еще расскажи ей про послания из открытого космоса. – В голосе лысого мужчины с айпадом в руках зазвучали презрительные нотки. – Повернись ко мне другим боком.
– Она про это и так знает.
– Нет, не знаю.
– Еще как знаете. Представьте, вы занимаетесь какими-то своими делами, думаете о чем-то своем, может быть, сидите за рулем. И вдруг из радиоприемника раздается песня, и вы, где бы ни находились и что бы ни делали, вдруг понимаете, что она попала вам прямо в сердце. Это послание, которое приходит откуда-то с просторов Вселенной и задевает самые чувствительные струны в вашей душе. И когда вы слышите его, у вас возникает какое-то особое, непередаваемое чувство… да!
Щелк.
– А новости, которые передают по радио, я не люблю. Какие-то неведомые мне люди, которых я даже не вижу, что-то мне рассказывают… Нет, это не по мне. Зато музыка, которая слышится из динамика радиоприемника, дает нечто очень важное, говорит что-то обо мне, обо всех людях. Это как поэзия. Или кино. Или захватывающий роман.
– Но есть ведь такие радиопередачи, которые непосредственно касаются вашей реальной жизни, – заметила женщина.
– Да.
– Значит, у него в голове не голоса, а аккорды, – пробормотал Питер.
– А вам что помогает примириться с действительностью? – спросил, обращаясь к нему, Кондор.
– Мне? – Питер покачал в ладони айпад. – Я выполняю программу.
– Как вам работается? Есть какие-нибудь проблемы? – обратилась к Вину Фэй.
– Никаких. Я появляюсь, делаю что положено. И отправляюсь домой.
Пройдя на кухню, Фэй открыла холодильник.
– Так, что у нас тут? Молоко – надеюсь, оно свежее. Контейнеры с какими-то остатками. Масло. Ванильный йогурт. Голубика. Этот хлеб, похоже, заплесневел. Слушайте, зачем вам столько вареного риса? Вы, наверное, любите китайскую еду.
– Как и все.
– Похоже, вы в хорошей физической форме.
– Я регулярно делаю гимнастику тайцзи.
– Вы всегда застилаете постель? – поинтересовалась женщина, увидев беспорядок, царивший на втором этаже, с которым явно диссонировала аккуратно заправленная кровать с изголовьем из медных прутьев.
– А кто станет делать это за меня? – пожал плечами хозяин дома. – Это одна из привычек любого бывшего заключенного. Своего рода синдром.
Фэй, открыв платяной шкаф, взглянула на висящую внутри одежду. Питер сфотографировал ее на айпад.
Затем женщина направилась в ванную комнату и внимательно ее осмотрела. Сиденье унитаза было поднято. На кронштейне для душа висело голубое полотенце. Фэй открыла зеркальную дверцу шкафчика, подвешенного над раковиной.
О черт.
На двух полках шкафчика выстроились, словно солдаты на параде, ряды флаконов с таблетками, которые обвивали язычки рецептов. Большинство названий на этикетках заканчивались на «зин» и «мин». Кроме того, в них часто встречалась буква «экс». Таблетки и пилюли были самые разные – голубые, белые, желтые, зеленые. Круглые, сферические, словно мячики, овальные. Гелиевые капсулы, желатиновые капсулы. Несколько препаратов предназначались для людей, страдающих атеросклерозом.
– Я видела по телевизору рекламу этого лекарства, – сказала Фэй, указывая на один из флаконов. – В том ролике были обнаженные мужчина и женщина, в сумерках сидевшие где-то на открытом воздухе рядом друг с другом, каждый в своей ванне.
