Этот человек тоже пел, поэтому Яннис даже смутился оттого, что не охвачен таким же пылом, но, улучив минуту, когда священнослужители впереди толпы замолчали, решил обратиться с вопросом:
– О чём все молятся?
– О победе над нечестивцами, – отвечал человек с образком. – О чём ещё можно молиться в такой день!
– Да, с самого утра турки ведут себя очень тихо, – согласился Яннис. – Они перестали стрелять не просто так.
– О чём ты говоришь, мальчик? – не понял собеседник. – Турки перестали стрелять? Разве? Они же только этим и заняты всё время!
– Но ведь сейчас тихо, – повторил Яннис.
Он вдруг сообразил, что кажется дураком, потому что особенную тишину, установившуюся в Городе, уже не было слышно. Она исчезла среди шума, производимого толпой, где звук шагов, короткие разговоры, религиозное пение, хныканье младенцев и прочее сливались воедино. Потому-то участники шествия и не заметили, что пушки молчат.
– Посмотри лучше вверх, – посоветовал человек с образком. – Разве ты не видишь?
Яннис послушно задрал голову:
– В небе ничего нет.
– А что ещё тебе нужно, если ты видишь небо? – Человек с образком начал сердиться, но уже более миролюбиво продолжал: – Воистину, имеющие глаза да увидят! Небо очистилось от туч. Значит, не будет такой грозы, как два дня назад. И не будет тумана, как вчера. Мы видим небо! Это знак! Небо готово принять наши молитвы, если мы будем молить Бога и Пресвятую Богородицу со всем усердием, на которое способны.
– А куда вы идёте? – спросил мальчик.
– Сначала пойдём вдоль стен, чтобы освятить их, а затем – в собор Святой Софии, – последовал ответ.
Человек с образком ненадолго замолчал, а затем, очевидно, почувствовав вкус к беседе, спросил сам:
– Ты ведь слышал, что случилось с собором в ночь на пятницу17?
– Об этом говорят много разного.
– Много разного? Нет, все говорят одно и то же. И значит, рассказы истинны!
Яннис сразу вспомнил разговоры домашних слуг, обсуждавших происшествие тайком, потому что отец запретил упоминать «глупые слухи». Мало кто знал, что произошло на самом деле, ведь собор Святой Софии в последнее время почти обезлюдел. Некому было увидеть истинные события.
С тех пор, как была заключена Уния (то есть Патриарший престол подчинился престолу римского папы, а в Святой Софии начали проводить «униатские» службы), прихожане забыли туда дорогу. Они считали, что осквернятся, если посетят хоть одну службу, во время которой упоминается папа, поэтому молились в других церквях, где всё оставалось по-старому.
А пока в Святой Софии служили даже в отсутствие народа, и вот однажды во время вечерни случилось так, что в верхней части собора разгулялся ветер. Из-за забывчивости кого-то из служителей остались открытыми окна на верхней галерее, а вечером ветер усилился, пошёл сквозняк и начала потихоньку раскачиваться центральная, самая большая люстра, висевшая на цепи.
Люстру можно было опускать до пола, чтобы зажечь в ней свечи, и поднимать обратно, но, когда она начала раскачиваться, механизм, удерживавший цепь, не выдержал. Люстра полетела вниз, упала на мраморный пол, и все свечи в ней разом погасли, так что вокруг сразу потемнело.
Никто не пострадал, потому что народу в центре церкви не было, а служители находились ближе к алтарной части, однако историю пересказали василевсу. Он решил держать всё в тайне, подумав, что многие могут принять случившееся за дурной знак, но, к несчастью, тайну сохранить не удалось.
