Последние дни Сталина - страница 6

Сталин не любил быть один. Как вспоминал о нем Хрущев, «требовалось как-то занять Сталина, чтобы он не страдал, не тяготился одиночеством, не боялся его»{26}. Но в любой момент он мог созвать членов своего внутреннего круга, чтобы они составили ему компанию. Как уже нередко бывало, в ту роковую субботнюю ночь в Кремле Маленков, Берия, Булганин и Хрущев вместе со Сталиным смотрели фильм. Еще двое из числа давних приближенных не получили приглашения: отсутствовали Вячеслав Молотов и Анастас Микоян. В это время они находились в опале.

После того как фильм закончился, четверо «соратников» выехали в Кунцево, чтобы составить Сталину компанию за ужином. Они пробыли там до самого утра. Это не было чем-то необычным, ведь Сталин любил задерживать их у себя на долгие часы, после чего отправлялся спать до обеда следующего дня. И на этот раз, по словам Хрущева, Сталин «был навеселе, в очень хорошем расположении духа». Он проводил их до дверей, в шутку по-дружески ткнул Хрущева пальцем в живот, назвав Микитой. «Когда он бывал в хорошем расположении духа, то всегда называл меня по-украински Микитой. Распрощались мы и разъехались. Мы уехали в хорошем настроении» – Берия с Маленковым в одной машине, Хрущев с Булганиным в другой, – «потому что ничего плохого за обедом не случилось»{27}. Было пять или шесть часов утра.

Однако следующий день, воскресенье, начался необычно. По заведенному Сталиным распорядку охранники и обслуга ожидали, что часов в одиннадцать или двенадцать дня он вызовет их и попросит принести чаю или подать завтрак. Согласно протоколу, сотрудникам дачи было строго приказано не заходить в его помещения без приглашения, и нарушить правило они могли только на свой страх и риск. Но никаких звонков от Сталина не поступало, и из его комнат не было слышно никаких звуков – ни шума шагов, ни покашливания. Охрана продолжала ждать. После обеда они заметили, что в его комнатах горит свет. Ближе к вечеру охранники снаружи тоже видели свет из окна. Но вызовов от Сталина по-прежнему не поступало, он не просил ни чая, ни еды. По соображениям безопасности Сталин предпочитал спать в разных комнатах, полагая, что таким образом сможет запутать возможных убийц. Но эта предосторожность сбивала с толку его охрану, которая никогда не знала, где он проводит ночь.

По словам Хрущева, охранники не связались с начальством для получения инструкций и не подумали поднять тревогу, заподозрив, что со Сталиным что-то неладно. Хрущеву показалось странным, что от Сталина весь день не было звонка. Отсутствие новостей с Ближней дачи выглядело очень необычно, но, судя по всему, Хрущев не стал никому звонить и выяснять, в чем дело. После некоторых колебаний он сам отправился спать.

К десяти часам вечера охранники настолько встревожились, что решили найти предлог и послать кого-нибудь в личные помещения Сталина. Из Кремля, согласно ежедневному распорядку, прибыл пакет с почтой. Сталину требовалось просмотреть материал, а доставить ему пакет было обязанностью охраны. Поэтому они решили обратиться к горничной Матрене Петровне, чтобы она принесла пакет Сталину. Это была немолодая женщина, проработавшая у Сталина много лет. Они рассчитывали на то, что, если Сталин и удивится ее внезапному появлению в своих комнатах, она с наименьшей вероятностью вызовет у него подозрения.

Горничная обнаружила Сталина лежащим на полу в библиотеке в пижаме. Он был без сознания, а пижама пропиталась мочой. Руки и ноги ему почти не подчинялись. Пытаясь что-то сказать, он производил лишь странные жужжащие звуки. Матрена Петровна срочно вызвала охранников, которые подняли Сталина и положили на ближайший диван. В полной растерянности они связались по телефону со своим начальником, министром государственной безопасности Семеном Игнатьевым. Но тот был слишком напуган, чтобы давать какие-либо указания, и убедил их позвонить Маленкову и Берии. Они смогли связаться с Маленковым, который дал понять, что разыскать Берию будет непросто. Маленков знал о привычках Берии и предполагал, что тот может проводить время с любовницей на одной из секретных дач. У охраны не было ни адреса, ни номера телефона, по которому с ним можно было связаться. Берия сам позвонил им и, услышав новость, приказал никому не сообщать о состоянии Сталина. Маленков также связался с Булганиным и Хрущевым, настаивая на том, чтобы они поехали на дачу.