И вот ты стоишь на кухне в своей квартире на втором этаже в доме по Штайнбекер Марктштрассе в Бильштедте, Гамбург. Тебе всегда до безумия нравился вид из окна на старинную церковь и небольшое кладбище вокруг нее. На самом деле церковь эта была сильно повреждена в годы Второй мировой и заново отстроена в 1952-м, но вообще на этом месте она еще с 12-го века.
Ты только что проснулся, пьешь растворимый кофе из любимой кружки с логотипом твоей группы, смотришь на всегда восхищавшую тебя в архитектурном и культовом смыслах церковь Кирштайнбек и думаешь, чем заняться сегодня. Прогноз погоды радовал, солнышко весело выглядывало из-за высокого шпиля церкви. Ваша, хоть и поредевшая, но все еще достаточно большая, компания последние полгода часто собирается вечерами у кого-нибудь из вас дома. Но сейчас еще только утро. Часы показывают 9 утра…
1. Вторник, 5 апреля 2044 года
Часы показывали 9 утра. Я проснулся совсем недавно и теперь стоял в одних трусах перед окном с кружкой хренового растворимого кофе в руках и пялился на церковь. Она была восхитительна. Удивительное по своим формам здание из темно-красного кирпича, с остроконечными башенками, высокими продолговатыми окнами, закругленными сверху, и высоченным серым шпилем с черным циферблатом и золотыми римскими цифрами под высоким острым декоративным козырьком. Каждое утро я смотрел на нее и наполнялся чувством прекрасного. Мне всегда хотелось жить рядом с каким-нибудь таким местом, которое будет меня постоянно вдохновлять, и вот 3 года назад подвернулась эта замечательная квартира. Вообще я вырос в Бильштедте, это мой родной район, и от этого было еще приятней. Какое-то время, по студенчеству, я проживал в Лурупе. Тоже вполне себе зеленый райончик, но выбираться из дома, например, в центр, было тем ещё квестом.
Погода вроде как радовала – солнышко весело выглядывало из-за шпиля церкви, лишь изредка скрываясь в жидких сероватых облаках-тучках. Кофе же и вправду был дрянным. Магазины пустели с каждым днем, новых товаров уже несколько дней не привозили. Люди говорят, то, что есть на полках сейчас, это все, и больше ничего не будет. Кофе этот я взял вчера с полки как единственный представленный. Пластиковый пакет с зип-локом, какое-то незнакомое труднопроизносимое название, слова «первый сорт» на лицевой стороне. Одно радует – упаковка аж 650 граммов, хватит до самого Конца.
На улице было пустынно. Лишь пара-тройка очевидно голодных бездомных собак перебегали улицу, а следом за ними по ветру прошелестел черный целлофановый пакет. Бездомные собаки стали появляться не так давно. Это питомцы тех, кто был приверженцем философии гордого самостоятельного ухода и ушел гордо и самостоятельно. Таких очень много. Один мой знакомый входит в клуб таких вот гордецов. Лично мне слишком себя жалко и я слишком боюсь боли, чтобы что-то с собой делать.
В нашем подъезде трехэтажного дома мы остались вдвоем – я и сосед-сириец Мустафа. Ему уже за шестьдесят, он живет в Германии больше сорока лет. Он очень хороший человек сам по себе, не злобный, и пьяным я его не видел ни разу. Остальные соседи делись кто куда – кто уехал к родственникам, бросив все, кто волонтерит в странах третьего мира, а кто и самоликвидировался, о них я уже рассказывал.
Я поставил пустую кружку рядом с раковиной. Гора грязной посуды недвусмысленно указала, чем я займусь сегодня в первую очередь, а то уже перед самим собой стыдно, ей-богу…
