На замечание ведущей: «Шамиль Абдуллаевич, а вы не боитесь, что в итоге подобной политики Сибирь, а вслед за ним и Урал у нас все таки отберут?», профессор залился проклятиями в адрес шовинистов, расистов и… почему-то хоккеистов, проваливших последний чемпионат мира(?!). И под конец обратился к слушателям активнее вживлять в организм чипы, которые не только помогут справляться с болезнями, то есть шлифовать тело, но и как следует отшлифуют сознание.
«Да, – подумал я, мысленно обращаясь к бывшему президенту и его команде, – пересидели вы, приятели. Так надоели, что люди бросились в объятия невесть кому! Прибить бы этого русофоба-профессора, так ведь пойдешь, блин, за решетку не только как убийца, но еще и как душитель свободы. Раньше я был далек от политики, но чувствую, как и во мне закипает кровушка!»
Я со злостью выключил радио. Наконец-то мой дом! Запрусь, не отвечу ни на один звонок и буду взламывать проклятый код. Но я помнил, что должен сделать звонок Алисе по поводу предстоящей встречи с Капраловым. Я связался с ней, изложил свою просьбу-приказ. Мне показалось, она как-то странно отреагировала. Словно была удивлена не тем, что придется работать, а конкретным заданием. Но тогда я на этом сильно не заморачивался. Предстояла важнейшая задача: прочитать Ленин дневник.
Я возился долго, часа два, а то и больше. Я отключил все средства возможной связи со мной. Только так, отрезанный от мира, мог справиться с головоломкой.
И я раскодировал записи. От возбуждения на лбу выступил пот, предстояло начать читать, а я не мог. Нужно было передохнуть…
Я сказал себе: «Рюмку-две, не больше!» Коньяк снял напряжение, не притупляя возможности нормально соображать… Начнем?
Первое, с чем сразу пришлось столкнуться, это то, что Лена называла числа, но не конкретный год, когда все эти события происходили в ее жизни. Ничего, читая записи, сам все соображу. Тем более Наташа предупреждала, что она стала вести дневник только в последнее время. Скорее всего, это год нынешний.
«21 февраля. С какой стати я решила заняться глупостью – вести дневник? Наверное, собезьянничала поведение дворянок девятнадцатого века, записывающих все самое сокровенное, а потом в сладком упоении одиночества, 68 перечитывающих собственную галиматью. Но мне так захотелось описать все мои чувства! И понять, наконец, что со мной происходит?
Говорят, каждый миг неповторим, его нужно ловить, хватать и стараться удержать, насколько это возможно. И я пытаюсь удержать, однако время несется как сумасшедшее. И старуха, которую повстречала в детстве, становится ко мне ближе и ближе…»
Здесь я сделал для себя первую пометку. Старуха! Это, кончено же, та история, о которой рассказывала Наталья. Выходит, болезнь Лены усугублялась? Но пойдем дальше.
«…И тогда я ощущаю себя в западне. Вперед – нельзя, там твой конец, назад, к сожалению, тоже нет возврата. Тогда, как в старинной песне: «Есть только миг, за него и держись». Да только удержать сей миг невозможно.
Иногда я оглядываюсь назад: а что было в том миге, за который так стоит держаться? Серые будни детства, когда родители выискивали лишний рубль, чтобы купить дочке самое необходимое? Серые дни института в компании самовлюбленных хвастунов и желающих выскочить замуж за иностранца девиц? Замужество и жизнь с алкоголиком, которого поперли из прокуратуры?..»
Я чуть не поперхнулся. Сейчас позвоню Наталье и скажу, что завязываю с расследованием. Но… желание докопаться до истины все-таки победило. Я вновь утешал себя тем, что это лишь частное мнение бывшей женушки. А посягать на чужое мнение в условиях демократии нежелательно.
