– Что я могу вам сказать, – тяжело вздохнул Баскевич, потирая густую левую бровь, – Как мы и диагностировали, перелом позвоночника привёл к парализации всего, что находится ниже шеи. Мысли она выражает ясно для человека, перенёсшего инсульт. Частичная потеря зрения – это нормально для её состояния, и, скорее всего, оно пройдёт в ближайшие дни. Её будет немного мутить, тошнить, но медсёстры будут за этим следить.
– А паралич, – неуверенно начал Пётр, – он… навсегда?
Мужчина в белом халате посмотрел на спящую Лолиту и скривил губы, сомневаясь в словах, звучавших в его голове. Кажется, он и хотел приободрить юного психолога, но внутренняя неуверенность в своей правоте останавливала Баскевича.
– Я не могу вам ничего обещать, – наконец-то пробубнил врач, – Но я знаю случаи, когда человеку удавалось встать на ноги.
– Ясно.
– Вам пора отдохнуть, Пётр. Родители Лолиты уже здесь, поэтому как врач, рекомендую вам поспать. Она проснулась, а это уже хороший показатель.
Но в этот раз психолог в этом сомневался. Сомневался в том, что он сделал правильно. Слова Мэрит и Кайо звучали поверх музыки из наушников. «Мы только испортим ей жизнь!». Он портил жизнь не ей, а самому себе, подобными мыслями. Уже ничего не сделать. Лолита – человек, вернувший его к жизни, подаривший ему столько ярких впечатлений. И теперь он сомневается в том, что правильно поступил?! Что сохранил ей жизнь?! «Ты изверг, если хочешь этого!».
Он бежал до дома, направляя всю свою злость в ноги и руки. Его пальцы на ногах чувствовали каждый камешек на дороге, пусть он и был в обуви. Жар разносился по всему телу от самого сердца. Там разгоралось пламя, которое не способно потушить ничего в этом мире! Хотя нет, способно. Если бы Лолита неожиданно выздоровела, то это помогло бы. Но подобное просто невозможно! Холодный утренний воздух царапал горячее лицо Петра. Лёгкая куртка висела на плечах подобно тяжёлому мешку. Павлов в спешке снял её и услышал треск. Взглянув на рукав, он увидел торчащие в разные стороны нитки вокруг дыры. В этот момент что-то щёлкнуло. С подобным треском, как и куртка, но внутри мужчины.
Не выдержав напряжения, Пётр разорвал куртку окончательно. Швы расходились, издавая приятный слуху звук. Из рта сам вырывался дикий животный рык, от которого царапалось горло. Павлов швырнул верхнюю одежду на землю и, так как ничего больше под руку не попалось, стал топтать её горящими ногами. Ещё немного, и он сам превратиться в человека-пламя. Неплохо подошёл бы для какой-нибудь вселенной супергероев. Человек-пламя, питающийся гневом и уничтожающий всё вокруг.
– Сука! – закричал Пётр, отшвырнув клочки ткани подальше от себя.
– Так-то люди ещё спят, – спокойный голос прозвучал сзади, и если бы Пётр был бы в таком же подогретом состоянии, как несколько минут назад, то этот комментатор получил бы по своей спокойной физиономии, – Никогда не видел тебя таким.
Павлов замер, понимая, кто с ним разговаривает. Он успокоился, но теперь стоял возле двух разбитых машин, судорожно перебегая с одной стороны на другую.
– Давно не виделись, – выдавил улыбку он, поворачиваясь к Габриэлю, – Я думал, ты отправился обратно в Германию.
– Я собирался, – сказал он и подошёл к Петру ближе, поглядывая на порванную куртку, – Но хочу закончить университет. Последний год остался.
– Да, разумно.
Павлов медленно собрал куски одежды, иногда тяжело вздыхая. Видеть Габриэля живым и здоровым, как глоток свежего воздуха после газовой камеры. Он даже выглядел, будто ничего не произошло. Только потухшие глаза говорили о чём-то, что он носит в своём сердце, и что мешает ему спать. Габриэль криво улыбнулся и сказал:
